чем нам говорят имена великих каппадокийцев – Святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Стало быть, кафолическая ортодоксия вместе с Константиновским обществом Святого Георгия знали о прямых и косвенных заслугах Флавия Клавдия Юлиана Апостаты, примирившись с его прахом, лежащим в усыпальнице императоров Восточной Римской империи (ныне мечеть Фатих в Стамбуле).

А теперь, возможно, о самом главном и опять же парадоксальном, как парадоксально все в нашем христианском вероучении. Царь царей Христос, Глава Церкви, принес Себя в жертву сему миру не от мира сего; Римский император Юлиан Апостата принес себя в жертву сему миру от мира сего: на Христовом жертвоприношении покоится дух и душа Церкви, которые не от мира сего; на Юлиановом жертвоприношении покоится тело или земная организация Церкви, которое от мира сего. Пролитие царственной крови Юлиана увековечило тело Церкви в мире сем, и врата адовы ее не одолеют. Там под спудом мечети Фатих в Стамбуле лежит в пурпурном саркофаге прах императора, узнавшего, Кто есть Sol Invictus, и бросившего, посеявшего свою кровь, ради земного утверждения Церкви. Именно это внушает нам уверенность, что когда-то мечеть Фатих снова обратиться в Храм Святых Апостолов, собрав свои святыни, часть из которых хранится в Соборе Святого Марка в Венеции. И порукой тому – царственные останки императора Флавия Клавдия Юлиана. И если можно говорить о темных святых, оставшихся в тени христианского Sol Invictus, то одним из первых из них по праву занимает свое место Юлиан Апостата. И в этом – та же парадоксальность христианства. Кажется, Фридриху Ницше принадлежит апокрифическое выражение, дескать, из христианства не уходят безнаказанно. От себя добавим, что и само наказание может обратиться в последующую славу, как и в случае с Юлианом Отступником, правда, непосвященные и несведущие в истории Церкви сего зачастую не понимают.

Обнажившиеся швы и нешвенный хитон Христов

Вероятно, кризис является нормальным состоянием человеческой истории и ее выражений в образе бытия и цивилизаций. Так, христианство, пребывающее в кризисе, по крайней мере, если не с Великой Схизмы 1054 г., то уж точно с IV-го Крестового похода и Реформации, обнажило свои церковные швы. Очевидно, что нешвенный хитон Христов может быть только у Небесной Церкви, отражающейся своими энергиями на земной. Швы обнажаются из-за потенциального истощения этих энергий, что тоже временное, но, как представляется, необходимое явление в Церкви, помещенной во времени и пространстве. Швы обозначают собой три составные части христианства, некогда синтезированные, но оставившие на теле земной Церкви свои следы: слияние и разлияние тоже абсурд с точки зрения формальной феноменологии, но, повторимся, в христианстве все парадоксально, что подтверждается и «Церковной догматикой» Карла Барта (одновременно книгой божественных высот и темной святости) и богословием священномученика Павла Флоренского («Столп и утверждение Истины»).

Таким образом, три составные части христианства – иудео-христианский эллинизм, митраизм и неоплатонизм – соответствуют трем основным ветвям современной христианской догматической религии:

1. Иудео-христианский эллинизм = протестантизм (естественно исторический, в том числе лютеранство и кальвинизм; речь не идет о неопротестантских движениях);

2. Митраизм = Римский католицизм или папизм (сама современная римская церковь стоит на митреумах, как уже сообщалось; очень точно уловил митраистскую сущность римского католицизма основоположник антропософии Рудольф Штейнер; тиара и красная обувь понтифика пришли в Ватикан из митре-умов: на христианском Востоке не знали о подобных жреческих облачениях);

3. Неоплатонизм = Греко-Восточная православная кафолическая церковь, теология которой пронизана и платонизмом, и неоплатонизмом, в отличие от римско-католической, где одержал верх в общем-то чуждый христианству аристотелизм.

И даже здесь у нас на феноменологическом уровне, согласитесь, царит платоническая триада, много объясняющая в нашем существовании и теологии.

Особенно римский католицизм оказался некогда очарованным образом Христа, явившимся в виде Sol Invictus, Митры, перенеся его автоматически на римского епископа; сюда добавим еще аристотелизм и схоластику главного теолога римско-католической церкви Фомы Аквинского, последующее картезианство – и на выходе мы получаем гуманизм (а ныне и трансгуманизм), уже подведший к критической черте западноевропейскую цивилизацию, в одночасье ставшей чуждой христианскому Востоку да и в том числе интегральному протестантизму по версии Карла Барта, в том числе и протестантскому фундаментализму. Но тут уж, как говорится, «се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23:37). Кроме либеральных уступок в фундаментальных вопросах, католицизм за последние столетия оброс еще новыми догматами и культами, которые никогда не знала некогда единая Вселенская церковь. Да и сам неотомизм в лице своих представителей, в том числе Этьена Жильсона, предлагает уже заменить религию на философию. Все в стиле новой нормальности и новой этики франкфуртской философской школы. И это уже никакой не парадокс, когда причиной деградации и упадка может оказаться именно неверный философский посыл, как в случае с Фомой Аквинским. О «прелестной еретичности» римско-католической мистики точно написал замечательный русский писатель прошлого Дмитрий Мережковский, прекрасно передавший и жизнь нашего героя в романе «Смерть богов. Юлиан Отступник».

Так называемый Юлиан Отступник.

Мрамор. Капитолийский музей, Зал философов

В общем, на наш взгляд, спасение тут в уходе от катафатической римско-католической теологии аристотелизма, в одно время заразившей все ветви христианства, и возвращение к апофатической теологии древнего и Восточного христианства, прочно стоящей на платонических основаниях. Собственно, это уже и совершил в своей фундаментальной «Церковной догматике» Карл Барт, положив начало диалектическому богословию и неоортодоксии. Ибо историческое время еще продолжается для нашей великой религии, кто бы ее из умников раньше времени ни хоронил. И мы уповаем, что все разрешится благодаря непостижимому присутствию Христа, Сотера Пантократора, Кого в Солнечном Логосе узнал перед тем как бросить Ему пригоршню своей крови прославившийся темной святостью в тени от восходящего солнца император Юлиан Отступник. Ну а нешвенный хитон Церкви Христовой нас ожидает там, где тайновидец увидел новую небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали…» И дальше: «И я, Иоанн, увидел святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло» (Откр. 21: 1, 2, 3, 4).

27 декабря 2022 г. День Святого Иоанна Богослова, Иоанна Зимнего по новому стилю

Роза, проросшая из-под глыбы

Посвящается