Теперь, по крайней мере, понятно, каким образом его находили. Майк бросил быстрый взгляд на часы — он засиделся здесь дольше, чем планировал.

— Сколько с меня?

Доктор сдержанно кашлянул:

— Я полагал, что наличие пистолета освобождает вас от оплаты…

Нолан невольно улыбнулся:

— И все-таки?

Доктор наморщил маленький лоб, подсчитывая в уме стоимость лечения.

— Вместе с рентгеном — пятьсот пятьдесят долларов.

— О’кей, буду должен! — Майк указал пистолетом на дверь. — Я сейчас выйду и никого не трону, если ты не будешь поднимать шум хотя бы тридцать секунд. Идет?

Ксин Вэнь кивнул. На его лице отразилось недоверие вперемежку с робкой надеждой.

— Нет, мам, не надо вместе с соседкой. — Майк звонил по таксофону, не переставая мониторить улицу. — Поезжай одна и никому не говори, куда едешь. Это важно. Ты меня поняла?

— Но что за спешка, милый? Объясни мне, что происходит? — недоумевала пожилая женщина. — Я должна беспокоиться?

— Нет, мам, беспокоиться не о чем, я тебе потом все расскажу. А сейчас просто сделай, как я сказал, договорились? Сделаешь? — настойчиво повторил Майк. — Никому ничего не говори, просто сядь в автобус и отправляйся в тот пансионат. Я с тобой позже свяжусь.

— Хорошо, милый, если ты настаиваешь…

Из черного «Мерседеса», припарковавшегося на другой стороне дороги три минуты назад, по-прежнему никто не выходил. Двигатель работал. Номера 185 BH1.

— Я настаиваю. Не затягивай. Прямо сейчас!

Нолан попрощался, положил трубку и направился к расположенной поблизости остановке. Запрыгнул в первый же автобус, пробрался к заднему окну — людей в этот час было битком. Черный автомобиль нигде не мелькал. Что ж, возможно, он ошибся.

Майк достал из кармана пломбу с чипом (если в ней действительно был чип) и просунул ее между спинкой ближайшего сиденья и стенкой.

Через пару остановок основной поток пассажиров схлынул. На сиденье у прохода дремал паренек, используя спортивную сумку на коленях вместо подушки. Нолан подождал, когда возникнет суета перед следующей остановкой, воспользовался моментом и незаметно снял с него бейсболку. Майк надел ее, глубоко надвинув на глаза, и вышел из автобуса. Почти сразу же свернул за угол и замер за высокой клумбой, провожая взглядом удаляющийся автобус.

Майк выждал несколько секунд и уже вынес ногу на тротуар, когда на приличном расстоянии от автобуса по дороге проследовал черный «Мерседес» с номерами 185 BH1.

Он мог лишь догадываться, на какое время включается датчик. На несколько секунд? На минуту? На пять? Сейчас преследователи убеждены, что он едет в автобусе. Нападать в салоне, при свидетелях, они не решатся. А значит, будут кататься до последнего, логично полагая, что рано или поздно пассажиру придется выйти. Если же терпения им не хватит и они быстро вычислят, что Нолана внутри нет, то подумают, что упустили его в толпе. Однако через какое-то время датчик снова включится и пустит их по прежнему следу. Раньше вечера преследователи вряд ли сообразят, в чем фокус. К тому моменту он успеет отдохнуть и обдумать следующий шаг.

Он снял в хостеле дешевую комнату, рассчитанную на восьмерых постояльцев, но Майку повезло — сейчас он находился здесь один. Около часа ушло на то, чтобы принять душ, обработать и заново перевязать раны. Он проглотил пару таблеток аспирина, но боль лишь немного притупилась, не исчезнув полностью. Особенно беспокоило покусанное предплечье, отдававшее в лопатку и шею.

Майк повалился на кровать, с наслаждением вытягиваясь на мягком матрасе и чувствуя, как благодарно расслабляются напряженные мышцы. Только сейчас он в полной мере ощутил, как сильно устал. Каждая клеточка тела ныла, моля об отдыхе; голова гирей продавливала подушку. Майк чувствовал себя совершенно измученным.

Он завел стоящий на столике будильник на шесть вечера, накрылся одеялом и мгновенно отрубился.

Майк не верил своим глазам. Полчаса назад он припарковался неподалеку от конечной остановки автобуса, поджидая своих преследователей, хотя и не очень надеялся на их появление. Сперва напротив терминала остановилась одна машина, затем, чуть подальше, еще одна. А через пару минут мимо проехал и знакомый черный «Мерседес». Неужели они до сих пор не вычислили подставу?! При таких-то ресурсах — и ноль смекалки. Похоже, Майку Нолану начинало сказочно везти. Он сполз в кресле, чтобы не отсвечивать в окне, но продолжал следить за обстановкой. Взгляд скользнул по трем автомобилям. Не многовато ли охотников на одну добычу?

Нолан вытащил пистолет и проверил магазин — десять патронов. Более чем достаточно. Теперь, когда он отдохнул, происходящее уже не казалось драматичным, и Майк даже испытывал определенный азарт.

Однажды, приговорив почти всю бутылку вина, Викки призналась, что иногда ей хочется попасть в катастрофу. Выжить после падения самолета, потерять все при пожаре, оказаться погребенной под перевернувшимся составом поезда… Тогда он ее не понял, а она упрямо пыталась объяснить суть своего желания.

— Человек способен менять жизнь по своему усмотрению, — пьяно бормотала Викки, водя пальцем по его груди. — Один бросает работу и уезжает в Индию, второй продает квартиру и покупает дом, третий рожает ребенка, несмотря на отсутствие стабильного дохода. Эти перемены кажутся чем-то смелым и свежим, но в конечном итоге люди все равно не испытывают полного удовлетворения, и знаешь почему?

Майк отрицательно покачал головой, ловя и целуя ее пальцы.

— Потому что все эти перемены предсказуемы. Это план. Лестница. Не важно, куда она ведет — вниз или наверх, — важно, что ты видишь следующую ступень и знаешь, куда поставить ногу. Во всем этом нет спонтанности, неопределенности, бешено колотящегося сердца, понимаешь? — Она отдернула руку и похлопала себя над левой грудью. — Нет той ужасающей и одновременно упоительной невесомости, когда твоя нога занесена над пропастью и ты понятия не имеешь, коснется ли она твердой почвы или пустоты. Настоящие перемены неожиданны, кошмарны. Они несут в себе катарсис, перерождение… Они разрушают — но только для того, чтобы создать нечто абсолютно иное…

Только сейчас Майк Нолан понял, что Викки имела в виду. Он никогда не хотел катастроф — все еще оставался в здравом уме, хотя уже несколько дней не принимал таблеток — однако, очутившись в смертельной опасности, ощутил небывалый прилив сил. В нем бурлил адреналин, и впервые за последние месяцы он чувствовал себя живым. Переполнявшая его энергия хлестала потоком, перекрашивая окружающий мир в яркие, ядовитые цвета. Запахи воспринимались острее, звуки — громче, а эмоции достигали крайностей. Это был не город, не страна, не планета. Это было поле битвы, где каждый имел равные шансы на победу.

Подъехавший к терминалу автобус высаживал пассажиров. Водитель одной из машин отрывисто бибикнул, молодая женщина в джинсовом комбинезоне весело помахала ему рукой и нырнула в салон; спустя мгновение автомобиль уже скрылся за поворотом.