Избавиться от назойливого Ференделя и взволнованного Гебена, желавших скорее переговорить со студиозом, оказалось не простой задачей. И когда наконец-то удалось, целительница с горечью заметила:

— Раньше злость и раздражение. Теперь испуг и волнение! Сделайте же что-нибудь! Они не отстанут от него!

— Хотя бы последствия мелкой мести боевые маги запомнят надолго. Стоит теперь им глянуть на светлую куртку Эпделя — вспомнят о чудесной прогулке с Вопетом.

— Вы еще можете шутить?

— Мне совсем не смешно. Сидерику не верили, полагали, что он приврал. Даже я сомневался.

— Зато теперь он будет нарасхват. Но это не сделает его счастливым. Он же… другой. Или стал тем, прежним?

— Схожу за водой, — встал Митар. — А то под слоем грязи не видно, это хороший Сидерик или тот, что вредный. — Вышел в коридор и нарвался на шипящих друг на друга Ференделя и Гебена.

«Да, Сидерик, теперь ты нарасхват…» — с грустью вздохнул инквизитор, представляя, как изменится жизнь мальчишки…

* * *

Он очнулся утром.

— Проснулся, заячья душа?

Мальчишка от стыда натянул одеяло на голову, но Митар потянул за другой конец и открыл смущенное, юное лицо. — Хоть помнишь, что произошло?

— Я испугался. Я… когда толкнули… вспомнил… и упал, а… а потом…

— А потом пошли молнии, снопы грязи, накрывающие всех, грохот… — сев на кровать, Митар с насмешкой продолжил: — Кстати, поздравляю: месть была утонченно изысканной. Отныне в класс можешь заходить, открывая дверь с ноги, и, обведя каждого ехидным взглядом, требовать: посторонитесь засранцы — герой пришел.

— П-почему?

— Потому что от страха некоторые твои одногруппники обгадились. В лесу еще не было так заметно, но как только ступили в зал академии, запах стал уж очень ощутимым.

Сидерик улыбнулся.

— Аты оказывается мстительный. Кто бы мог подумать.

— Нет, — завертел он головой. — Я… улыбаюсь, потому что не ожидал, что открою глаза — и увижу вас.

— Не радуйся. Я все тот же инквизитор, расследующий дело Сонезы.

Но улыбка Вопета так и оставалась до ушей.

«Все же привязался», — догадался Митар, жалея заморыша, такого же одинокого, как сам.

— У меня яблоки есть.

— Неужели мадам Пуасси продолжает приносить?

— He-а. Сам попросил…

— Тогда хватай их и пошли. Хотя бы позавтракаем нормально. Только умойся, а то с тебя песок, как соль, в тарелки сыпаться будет.

В пятный день (пятницу) у нашей группы отменили лекции, зато у зельеведов добавилось работы. Это лишь мне мадам Лужо выказывала особое отношение, другим же так не повезло, и им предстояло налегать на эликсиры. Конечно, тут же разнеслись слухи, что я ее любимчик, а это не добавило мне симпатий. Меня и раньше сторонились, а теперь начали боязливо шарахаться. Но не только это огорчало.

Скоро предстояло посетить магистра Ференделя и также зайти для серьезного разговора к декану боевого факультета. Я скис, представляя, как оба будут таскать меня за уши, и хорошо, если не враз. А вот мадам Пуасси обрадовалась, что шалопай, наконец-то, взялся за ум.

— Вопет, будь умным и рассудительным, и твое будущее сложится весьма и весьма удачно! — наставляла она, возвращая высохшую и аккуратно сложенную форму. — Боевые маги пользуются покровительством императора. Понимаешь, о чем я?

Да, понимал, но также знал, что им нужен не я сам, а тот дурной мальчишка — камень преткновения между главным погодником и его соперниками. Мне будут сулить блестящее будущее, перетягивать, пугать кознями злопыхателей… Спасибо, но куратор уже показал, чего стоит их заботы.

Шестый день (субботу), свободный от уроков, студиозы посвящали самостоятельной работе, поэтому я отправился в библиотеку, однако встретившийся там магистр Тейфет отступил от меня на шаг и спешно сообщил, что зачет я заслужил заочно, потому что особенно отличился.

Странно, но его укор, что особенно выделился, померк перед вестью, что зачет все-таки заработал.

— Спасибо, — пробормотал я и пошел искать учебники по погодному кодексоведению. А получив, облюбовал самый укромный уголок, чтобы посыльный Ференделя в этот раз не смог отыскать меня.

— М-м, жаждешь знаний, — тяжелая, горячая рука легла на плечо.

— Магистр Митар, — выдохнул я с облегчением. — И вы тут? Вы к чему готовитесь?

— Все к тому же, Сидерик, — хитро подмигнул он. — К поиску преступника.

— Тут?! — я заозирался по сторонам. — А уверены?!

Инквизитор рассмеялся тихим, грудным смехом.

— Сначала поиск преступника происходит тут! — постучал пальцем по моей голове. — А звук-то, как по тыкве!

— Не издевайтесь! — нахмурился я.

— Вопет, расправь плечи! Ты же сегодня «герой» всей академии!

Я уткнулся в книгу.

— Ладно, герой и метатель молний, не дай оттаскать себя за ухи. Сразу пинай! — наклонился и добавил: — В пах!

«Он издевается, предостерегает или шутит? — недоумевал я, тайком провожая взглядом высокую, мощную мужскую фигуру. Даже темная мантия, похожая на платье, не портила инквизитора. — Ну, да, над таким попробуй посмеяться. Не то, что я! Кстати, а что тогда у него за символ сиял на груди? Надо спросить…»

И все же меня нашли.

— Студиоз Вопет, — обратился мусье Пакет. Уж он-то знал в библиотеке каждый закуток. — Вас срочно разыскивает магистр Ферендель.

Я насупился.

— Не желаете идти?

Повертел головой.

— А к декану Гебену тоже не желаете зайти?

Снова повертел.

— Я, молодой человек, не стану лгать, что не видел вас. Однако, отмечая ваше усердие к учебе, согласен сделать вид, что нашел вас лишь под вечер.

— Спасибо, мусье Пакет! — обрадовался я. А когда библиотекарь отошел, загрустил:

«Это что же? Я настолько жалкий, что мне сочувствуют?» — стало обидно и стыдно. И вдруг посетила каверзная мысль: — А ведь на боевом факультете уделяют пристальное внимание физической форме…

Перейду — смогу хоть немного стать похожим на Митара. Но если выживу…»

Учебный настрой пропал. Листая страницы, я раздумывал: хочу помогать крестьянам или стать хотя бы чуточку похожим на Митара? Жажда доказать, что я не жалкий, боролось с желанием приносить людям пользу.

«А если в комнате тайком ведра тягать, как Энтитен? — вспомнилось, как болезненный поэт тренировался, поднимая каждую меру (каждый час) ведра, сначала наполовину наполненные водой, потом больше. А затем перешел на влажный песок… Воодушевившись чужим примером, решил следовать его путем.