— Вот оно что, — усмехнулся Ринат Ильдарович. — Тогда подскажите телефон. И название того предприятия, куда я должен позвонить.

— А вы не помните? — вклинился Шкапенко, который тем временем мешал девушке собирать автомат и лез ей под платье.

— Это по части твоего братца.

Словосочетание «твоего братца» прозвучало не столько презрительно, сколько с горьким сожалением.

— Кроме того, никто не знает, где именно находится это оборудование, — возвратился к вопросу о сложности предстоящего маневра Шумилин. — Куда приказал отвезти его Шкап — это полная загадка. Об этом знают только в грузинско-турецком СП, с которым у вас контракт, Ринат Ильдарович.

— Фирма «Тамерлан»? — воскликнул Салихов.

— Да, кажется, она называется именно так. — Базаев поднялся во весь рост и неожиданно шагнул к президенту «Ратмира». — И моли бога, чтобы все было хорошо!

Салихов молча смотрел на перекосившееся от ненависти лицо чеченского террориста, уголок рта его подергивался.

— Я ничего не понимаю…

— Звони, — холодно сказал Базаев.

Ринат Ильдарович покачал головой и начал набирать продиктованный ему номер.

— Как его зовут?

— Гоча Бачоевич, — с улыбкой, внушающей мне мало надежд на безмятежное существование, ответил Шкапенко, — это и есть их директор.

— Как?

— Гоча Бачоевич Попхадзе, — сказал Руслан Базаев.

Салихов с первого раза дозвонился до грузинского бизнесмена. Когда тот узнал, что с ним лично говорит президент тарасовской фирмы «Ратмир», с которой его связывало долгое и плодотворное сотрудничество, то почему-то несказанно обрадовался.

— Я сам хотел звонит вам, многоуважаемый Ррынат Ильдаровытш, — сильно раскатывая громовую «р-р-р», заорал он в трубку. — Дэло в том, что мой управлающий… нэхарощь чэловек, панымаешь… купил у вас нэкондиционное оборудование для то лы крэкинга, то лы вулканызации. А мои спэцы посмотрэли и в голос говорят: нэ знаем, что это такое. А коммерческий директор купил эту роскощ за какую-то смэщную сумму… нэсколько миллионов, паразит! За что он их платыл?

Базаев, который слышал каждое слово разговора, насторожился.

— А вы сами не пробовали спросить у этого коммерческого директора?

— Нэ могу, дорогой. Он позавчера ел сациви…

— Ну и что? — довольно экспансивно произнес Салихов, которого грузинский коллега стал уже выводить из себя.

Немудрено — в такой-то обстановке.

— А то, что он ел сациви, и его застрелили.

— Это когда? — спросил Базаев.

— Когда? — продублировал его слова Ринат Ильдарович.

— Позавчера, дорогой. За день до того купил, а потом застрэлили. Жалко. Я бы его сам — застрэлил.

В голосе Попхадзе звучала веселая насмешка, но Салихов не рискнул бы принять ее исключительно за шутку. Кто его знает, этого грузинского бизнес-князька.

— Да ты не печалься, дарагой, — откликнулся тот, неверно истолковав молчание Салихова. — Мы уже нашлы, кто его застрелил.

— Кто?

— Да жэна, слющь. Такой взбалмощный жена был, сколька раз я ему гаварил: разведись, почтенный. Нечего с чеченками жить. Они слышком мстытельные женщины для такого любвеобильного мужчины, как ты.

Салихов вопросительно взглянул на Базаева и, прикрыв трубку ладонью, спросил:

— Ваша работа?

Чечечец покачал головой.

— Так что ты там хотел, дорогой? — совсем уж расфамильярничался Попхадзе.

— Я хотел купить это оборудование.

— Обра-атно?

— Это вас удивляет? Тем более что вы говорите о некондиционности товара.

— Да ради бога, многоуважаемый Ринат Ильдарович, — обрадовался грузин. — Прыезжайте, забирайтэ. Только возьму я с вас немного болше, чем за него платыли мы. Перевозки сэйчас дороги, вы же знаете… да и расстроился я немало, и… в общэм, когда ждать?

— Сегодня к вечеру, — сквозь зубы просуфлировал Базаев, и Ринат Ильдарович покорно повторил его слова…

* * *

Нас должны были добросить до чеченско-грузинской границы на одном из тех вертолетов, которые так рискованно доставили заложников из Ставрополя.

Я села рядом с Шумилиным и спросила:

— Ну теперь-то вы объясните мне, зачем и каким образом вы переквалифицировались в…

Он оборвал мой вопрос холодным презрительным смешком и заговорил:

— Зачем? Зачем, вы спрашиваете? Об этом нужно спросить у тех деятелей КГБ, которые еще в девяносто втором приняли решение о моей физической ликвидации. Я слишком много знал и слишком много разработал, чтобы… В общем, они подстроили мне автокатастрофу. Но я выжил. Наверно, лучше бы я тогда умер. Когда я впервые после всего этого взглянул на себя в зеркало, я подумал, что, живи Виктор Гюго в наше время, он писал бы своего Квазимодо с меня.

Шумилин перекосил свое красивое лицо, которому неведомым ухищрением пластического хирурга были приданы такие классические правильные черты.

— Вы поинтересуйтесь у своего начальства, — продолжал Виктор Сергеевич. — Наверняка там известна моя фамилия и то, как со мной поступили.

Я вспомнила Грома и то, как он говорил о Шумилине. Превозносил его.

Быть может, Гром что-то и знал. Но сейчас это не имеет никакого значения. По всей видимости, в автокатастрофе Шумилин не только повредил себе лицо, но и повредился в уме.

— Автокатастрофа произошла под Грозным. В то время еще не было никакой войны — просто эскалация напряженности. Меня подобрали вот здесь, — продолжал он. — И хотели прикончить. Но я сказал им, кто я такой, и мне поверили. То есть сначала не поверили, но я убедил… Базаев убедил своих сообщников, что я им нужен.

— Тогда же еще не было такого понятия — чеченские «полевые командиры», — проговорила я.

— Да, но они все были офицерами федеральной регулярной армии, а, смею вас заверить, они и тогда мало чем отличались от бандформирований.

— Эй, задрай хлебало! — крикнул ему через весь салон вертолета Шкапенко.

— И как же вы стали Путинцевым? Мужем тети Кати и отцом Саши?

— Почему — стал? — проговорил он. — Я и был им. У меня даже паспорт на имя Путинцева. Шумилиным я оставался только на работе в госструктурах. Когда я и Катя поженились, я уже работал на спецслужбы в Пятнадцатом управлении Минобороны.

— То есть в спецслужбах знают, что вы и Путинцев — одно лицо?

— Разумеется, нет. У каждого серьезного специалиста, зарабатывающего себе на жизнь работой на секретном объекте, всегда должен быть запасной вариант. Запасная жизнь, так сказать. Вот я и обзавелся паспортом на имя Путинцева Виктора Сергеевича. Помогли друзья.