Кошмар закончился довольно скоро. Пожарные легко справились с проблемой, отработали профессионально и отбыли восвояси. Охранники принесли фонари, но до восстановления нормального освещения трудно было представить объективную картину. Виктория Михайловна – мокрая, дрожащая – была в шоке. Как ее ни уговаривали, она решила домой не уходить. Если повезет и сумеют найти дежурного электрика, вполне вероятно, что он починит проводку сегодня.

Геннадий Николаевич Балканский подписывал документы, пытаясь убедить себя, что все хорошо. День как день, протекает в обычном рабочем режиме. С утра, конечно, обрадовали, доложили, что созданное им детище едва не сгорело за просто так. Судьба-индейка… Создаешь годами, кладешь на это душу, крутишься как окаянный. И вот тебе результат. Поневоле возникают крамольные мысли бросить почти непосильный груз и начать жить обыкновенным обывателем. А что? Идея отличная. Материально он независим от любых проблем. Он столько лет работал как вол, что вполне мог позволить себе всю оставшуюся жизнь греть косточки на фешенебельных курортах любого уровня. Только одна небольшая закавыка – он не умел отдыхать. На третий день ничегонеделания его начинала грызть тоска неземная. И никакие аниматоры ему помочь не могли. Так случилось – он был рожден для того, чтобы работать. Или он внушил себе эту мысль сам? А! Какая разница! Сейчас речь не об этом.

Сегодня ночью едва не сгорел головной офис банка. Предстояло в этом деле внимательно разобраться. Где, спрашивается, были начальник организационного отдела, охрана, служба безопасности, электрики? Почему несвоевременно сработала система противопожарной защиты? Вопросы, вопросы. И не очень внятные ответы. Судя по докладной, если бы не архивная тетка, не сидел бы он сейчас на своем четырнадцатом этаже. Вероятнее всего, размахивал бы своими мощными руками над грандиозным пепелищем. А между тем денежек система защиты пожирает ежегодно будь здоров. Одна архивная крыса сумела заменить все службы разом, службы, которые должны были заниматься подобными проблемами. Интересно. Может, уволить всех к чертовой матери, а тетке зарплату повысить в энное количество раз? Пусть бдит единолично, надежнее получится. От этой мысли Балканскому стало смешно, но ненадолго. Он раздраженно нажал на кнопку селектора.

– Татьяна, принеси мне, пожалуйста, из отдела кадров личное дело заведующей архивом. Срочно. И вызови ко мне начальника организационно-хозяйственного отдела.

Через десять минут тонкая картонная папка лежала перед Балканским. Личное дело заведующей архивом было больше похоже на замысловатую шифровку военных лет. Невнятная фотография, минимум информации, отличная характеристика с прежнего места работы и краткая автобиография, написанная каллиграфическим почерком. Ничего особенного. По крайней мере, по этому незамысловатому набору трудно было составить представление о человеке.

Пока Балканский листал личное дело главного архивариуса, начальник организационно-хозяйственного отдела маялся и потел напротив, переступая с ноги на ногу и вытирая лоб огромным платком. Геннадий Николаевич был настолько зол на этого старого таракана, что сознательно не предложил ему сесть. Ему даже разговаривать не хотелось с этим «начальником». Пусть потопчется, может, в мозгах и произойдет положительный сдвиг. Распустились до невозможности, страх потеряли, расслабились, бонзами себя почувствовали, забыли, за что им платят. Надоело иметь дело с дураками. Балканский не любил рубить сплеча. Ему всегда важнее было понять причины и разобраться в ситуации, чем шашкой махать. Но сегодня его разозлили по-настоящему. Подумать только, если бы сотрудница, которая работала в системе без году неделя, не осталась на своем рабочем месте после окончания трудового дня, а потом не повела бы себя как грамотный сотрудник службы спасения, он лично потерпел бы полный крах. При этом в докладной четко прописано, что системы оповещения и безопасности сработали хуже некуда. Это не его субъективное мнение, специалисты подтверждают актом. Разговаривать с потеющим от страха начальником сектора не было ни малейшего желания. Внезапно потерявший лоск и умирающий от страха подчиненный не вызывал никаких чувств, кроме брезгливости. Балканский поднял голову от серой папочки и произнес спокойным голосом:

– Хотелось бы услышать вашу версию ночного происшествия, Николай Иванович.

– Геннадий Николаевич, произошел несчастный случай. Своевременные меры приняты. Ситуация под контролем. На нынешний момент работе офиса ничто не угрожает, – доложил дребезжащим голосом потеющий от страха клерк. Не зря потеет. Понимает, что обкакался по полной программе.

– Кем приняты? Лично вами, надеюсь? – ласково спросил Балканский. Он сдерживал эмоции из последних сил. Скорее всего, он простил бы этого недотепу. Но когда тот стал нагло врать и изворачиваться, нервы не выдержали. Мало того что работать не умеют, еще и не в состоянии признать собственных ошибок.

– Все службы, подчиненные мне, сработали безупречно. Пожар ликвидирован в кратчайшие сроки, последствия устраняются. Несчастный случай, от этого никто не застрахован, – отбарабанил провинившийся и явно завравшийся Николай Иванович.

– Ты кому врешь? – взорвался Балканский. – Мне? Может, тебе медаль дать за отвагу на пожаре? Нет? Пошел вон. Видеть тебя больше не желаю. Пиши заявление по собственному желанию, пока я не уволил тебя по такой статье, что тебя и в сторожа гаражного кооператива не примут, отдашь секретарше. – Балканский готов был задушить потеющего от страха гоблина собственными руками. И ведь потеет не за дело, а за собственную шкуру, специалист гребаный. Хватит лояльничать с подлецами и недотепами. Очень дорого обходится подобная жалость. У него, в конце концов, не собес.

– Геннадий Николаевич, – униженно прошептал заведующий сектором.

Балканский не дал ему договорить. Не имеет права человек из его команды врать без зазрения совести, чтобы спасти собственную шкуру.

– Вон, я сказал. И не попадайся больше мне на глаза. – Геннадий Николаевич был вне себя от ярости.

Уничтоженный клерк вывалился из кабинета. Балканского не интересовало, что будет с ним дальше. У него три заместителя. Почему при наличии такой команды он должен вникать во все мелкие подробности лично? Его сегодня чуть не уничтожили просто потому, что тот, кто должен был делать свое дело, забыл про это. А спасла ситуацию простая русская баба, о существовании которой он и не подозревал до сего дня. Хороши дела. Нет сомнения, нужно встретиться с этой женщиной и выразить ей благодарность. Деньги – это еще не все. То, что она получит неплохую премию, не обсуждается. Но он должен поблагодарить ее лично.

Недолго думая Балканский поднялся с кресла, вышел из кабинета, предупредил мимоходом секретаршу, что отлучится минут на двадцать, вышел в коридор и нажал на кнопку лифта. Через несколько минут Геннадий Николаевич открыл дверь архива. Он никогда тут не был, но его приятно удивило, что ничто не напоминало о последствиях минувшей ночи. Обстановка в помещении была рабочая. Все на своих местах, каждый занимался своим делом. Никто из-за столов не вскочил, в струнку не вытянулся, только взглядом проводили. На вопрос: «Где кабинет заведующей?» – молоденький мальчик протянул руку в нужном направлении. Что ж, это нормально. Ты же не на презентации, в конце концов. Чаще надо общаться с народом. Это не их, это твои проблемы. Балканский стукнул один раз начальственно в нужную дверь и, не дожидаясь ответа, отворил ее. Так он себе все и представлял. Он редко ошибался. За столом сидела женщина довольно приятной наружности, в летах и далеко не красавица.