– Привет, Карина! – Марк протянул руку окончательно растерявшейся девочке.

– Между прочим, первыми обычно руку женщины подают, – деликатно напомнила Катя. И добавила: – Для поцелуя.

– Вот сама и целуйся, – хмыкнул Марк. – А я – поздороваться.

Катя покраснела еще сильнее.

Вообще-то она привыкла сначала думать, а потом говорить. Но иногда в уме что-нибудь произнесешь – и вроде неплохо звучит, нормальненько. А потом скажешь вслух – ну совершенно не то.

– Что новенького? – спросила Настя.

– Да так… ничего особенного… Хотя! Точно! Меня Надежда Борисовна просила всем кружковцам передать: завтра в десять – сбор.

– Зачем?

– Да конкурс какой-то. С крутыми призами.

– Что ты понимаешь под крутыми призами? – Настя, в отличие от Кати, не пропускала ни одного конкурса, относилась к своему увлечению очень серьезно и тяжело переживала провалы. Впрочем, учитывая рвение, трудолюбие и способности, их было немного.

Ну не могу не прокомментировать! Одни люди относятся к конкурсам как к спорту. Им нужно обязательно победить и получить все причитающиеся при этом пряники. Проигрыш – настоящая трагедия. А для других конкурс – лишь этап совершенствования мастерства, возможность сравнить свои умения с умениями других. Победа же – событие желанное, но и проигрыш – не конец света.

Вот здесь Малинина с Калининой не совпадали: для Насти это был именно конец света.

– Точнее Надежда Борисовна скажет. Как я понял, три первых места – публикации стихов в каком-то популярном журнале. И это не школьный или ромашкинский самиздат! Плюс выступление на концерте, посвященном юбилею райцентра. Прямо на площади.

– Правда круто, – задумчиво произнесла Настя, прикидывая, потянет она такое или нет.

– А что делать надо? – поинтересовалась Карина.

– Вообще-то сочинять. Рассказы там, стихи. В зависимости от условий. Сходим к Надежде Борисовне, у нее есть Положение. Там все прописано: темы, сроки, призы… – с неожиданной охотой принялся разъяснять Марк.

При этом он смотрел на Карину и, казалось, видел только ее.

Катя с Настей переглянулись: вообще-то такое поведение Великому было несвойственно. Катя подняла брови и растянула губы в довольно ехидной ухмылке. Настя так же незаметно кивнула: «Вижу!».

– А ты когда-нибудь сочиняла? Стихи, например, или прозу? – спросил Марк.

– Кар, – поспешно ответила Карина.

– Чего? – Марк растерялся.

– У Карины такое чувство юмора, – тут же подсказала Катя. – Продвинутое.

– Аааа… понятно….

– Я имела в виду «да».

– А сочинения, просто школьные, любишь писать?

– Да.

– Ну вот! – обрадовался Марк. – Так и приходи к нам на кружок. Хочешь, я за тобой зайду?

– Марк, ты сейчас еще что-нибудь спроси. Карина ответит «нет», и мы все этому очень удивимся! – ревниво поддела одноклассника Катя, и подруги снова понимающе переглянулись.

Откуда им было знать, что Карина сейчас балансировала, словно на канате. Школа, сочинения, литкружок, конкурс. Столько новых понятий! Бедная ворона! Впрочем, почему бедная? Решительностью, смекалкой и смелостью она была богата.

В этот момент кусты раздвинулись, и на песочек ступил Никифор Головин. Потом этот почти театральный занавес повторил свое действие, выпустив за Ником… «пантеру» – высокую, гибкую, невероятно красивую девочку, к тому же зеленоглазую и черноволосую. Сходство с пантерой было настолько сильным, что если бы незнакомка вдруг мурлыкнула или зарычала, никто бы даже не удивился.

– О, вся команда в сборе! – воскликнул Ник радостно. – А я вам еще человечка веду. Знакомьтесь. Дочь маминой знакомой. Зовут Влада. Фамилия Веревкина.

– Представиться я и сама могла бы. – «Пантера» без приглашения опустилась на песок рядом с Катей.

– Обалдеть. Второй НЛО за утро! – воскликнул Марк.

– Почему НЛО? – недоуменно выгнул бровь Ник.

– Первый объект – вот. Карина.

Бывшая ворона натянуто улыбнулась, кивнула.

– Но почему именно НЛО? – не унимался Ник. – Связи не вижу.

Марк замялся, но ответил:

– Карина, извини… Придется повторить… Ник, я ее за особую выразительность глаз назвал «неопознанным лупоглазящим объектом».

– А я какая? – кокетливо повела головкой Влада.

– Неопознанный… ээээ… – Марк явно подыскивал слово. – Ээээ… ледяной объект!

– Фи, как-то не очень, – повела носом спутница Ника. – Я теплая!

Она засмеялась и, неожиданно наклонившись, прижалась плечом к плечу Марка. Тот отстранился, смутился и, чтобы скрыть неловкость, пробормотал:

– Я сражен космическим холодом! Я раскалываюсь на маленькие ледяные кусочки.

– Ладно тебе, мы тут от жары плавимся, а он раскалывается! – Настя с размаху шлепнула Марка по голому животу.

Марк быстро подставил руки, чтобы не пропустить второй шлепок. И все же пропустил. От Кати.

– Калинка-Малинка в бешенстве, – прокомментировал Ник.

– С чего ты взял? Это обычное проявление дружеских чувств!

– В общем, познакомились, – хмыкнул Ник. – Кажется, мы с Владой прервали оживленную беседу?

– Ага. Прервали.

– Можете продолжать. А мы послушаем. И даже поучаствуем, правда, Влада?

– Да запросто! – пожала плечами «пантера». – Только о чем речь?

– Надежда Борисовна зовет желающих поучаствовать в литконкурсе, – пояснил Марк. – Когда вы пришли, мы как раз почти уговорили Карину пойти к НБ с нами.

– И меня уговорите. А то я в вашем Ромашкино за лето от скуки сдохну! – демонстративно зевнула Влада. – Что для этого надо?

– Сочинять. Стихи или прозу. Все равно, – сказала Катя.

– Без проблем!

– А ты, Карина? Давай с нами. Соглашайся! – снова принялся убеждать Марк.

– Ладно, я попробую. Только у меня стихи не получатся.

– Тогда прозу ваяй! – авторитетно посоветовал Ник.

– Головин, ты с таким видом это говоришь, словно сам в состоянии сваять что-то кроме троечных сочинений, – хмыкнула Катя.

– Калинина, мои произведения – якобы троечные – обязательно оценят потомки! – Ник гордо задрал голову. – Они воздвигнут мне высоченный памятник. Или, на худой конец, высекут меня на мраморной доске!

– Точно, Головин, высекут! Еще как высекут! Вот только чем и как? – хихикнула Катя. И вдруг спросила другим, совершенно серьезным тоном: – Ник, а ты сам не хочешь с нами попробовать литературу?

Тут в Калининой-младшей зашевелился будущий ученый. Зная, что весь состав литкружка вошел в писательство с помощью Зорькиного молока, она решила исследовать, сможет ли банальный троечник творить без волшебного коровьего катализатора.

Ник, уже готовый отражать острые словесные выпады, растерянно замер, но через пару-тройку секунд собрался с мыслями и так же серьезно ответил:

– Ну… я, как и Карина, – без стихов. Разве что, может, прозу…

Глава 2

Литературные будни любителей коровьего молока

Надежда Борисовна открыла класс, распахнула окна. Пока рассаживались, свежий ветерок прогнал застоявшийся за пол-лета воздух.

– Рада, что в нашем полку прибыло! Тем более, кроме вас никого не будет.

– Конечно, каникулы же! Все на югах! – сказал Ник, проходя к своему обычному месту – третьей парте у окна.

– Тебе, Ник, я особенно рада, – кивнула ему учительница.

– Чего это именно мне?

– Потому что давно ждала, когда же ты к нам присоединишься.

– Он прозу будет ваять. Великую! – последнее слово Настя подчеркнула.

Надежда Борисовна улыбнулась.

– Ваять? Хм… Надеюсь. А новенькие девочки чем увлекаются? Вот ты. Как тебя зовут?

– Карина. Я тоже прозу сочинила. Сказку.

– Смелее, не стоит стесняться. Мы все здесь только учимся.

Да, метаморфозы случаются не только с людьми, но и с воронами. Бойкая нагловатая Кар-Карина, готовая отобрать червяка у любого, даже царственного, конкурента, в новых условиях превратилась в скромную и довольно воспитанную девочку. Чудеса!

– А у меня получились классные стихи! – объявила Влада.

– Поглядим. Обычно