– Выключи! Выключи! Они увидят!

– Кто они? Что увидят?

– Жулики!

– Какие жулики? – Лидия Андреевна почувствовала, что тоненькая жердочка, на которой она стояла, обломилась, и она полетела в ледяную реку.

– Которые в окно заглядывали. Выключи свет и посмотри в окно.

Лидия Андреевна, барахтаясь что было сил и чувствуя, что ледяная вода подступила под сердце, а ноги вот-вот сведет судорога, подошла к окну и чуть отдернула занавеску:

– Но там же никого нет.

– Как нет? Нет? Да? Но они были! Ты все равно не включай!

Лидия Андреевна, еле выгребая против течения, становящегося похожим на все сметающий поток горной реки, замирая от недоброго предчувствия, пошла к Андрею. Андрей смотрел футбол:

– Успокойся. Ну, приснилось что-то.

Через два часа Василиса включила свет, медленно прошла на кухню и налила себе чашку крепкого чая, отрезав в него ломтик лимона. Взяла сушку и стала грызть, будто мышка, маленькими фарфоровыми зубками. Лидия Андреевна поспешно поставила ей тарелку с блинами, которые она с утра напекла для мужиков, просеяв килограмм толокна через решето и удалив из него вылупившиеся личинки.

Перед уходом на работу Лидия Андреевна заглянула в комнату дочери, Василиса медленно открыла глаза.

– Как ты себя чувствуешь? Тошнит?

– Нет, не тошнит.

– Поешь там опять блинчиков. Там есть сырок плавленый, ешь с ним, а хочешь с вареньем… А на обед я там бульон сварила и гречку. Ешьте с Гришей.

Вечером Лидия Андреевна зашла в магазин, купила еще одну незапланированную курицу, яиц, творога и молока, зашла со всем этим грузом на кухню и замерла, почувствовала, что снова ледяной ручей побежал по ногам: вода все прибывает и прибывает, вот она уже и оборку платья замочила, вот уже и по пояс…

На кухонном столе лежала наметенным из форточки сугробом пуховая подушка и черный плащ Андрея, сорванный, по-видимому, в прихожей. На полу валялся альбом с семейными фотографиями, часть из которых была рассыпана по всей кухне; там же были раскиданы разноцветные тетрадки с Гришиными лекциями; ваучеры с красивыми печатями на всю семью; увесистый фолиант книги «О вкусной и здоровой пище»; телефонный справочник; три тома из собрания сочинений Мопассана; пять разнокалиберных кастрюль; полчище ложек и вилок, напоминающих полегших в бою оловянных солдатиков; скалка и колотушка для пюре; скомканная скатерть со стола из большой комнаты; Гришины тапочки и Васины осенние сапоги.

Лидия Андреевна с обмирающим сердцем, готовым вот-вот остановиться от передозировки анестезии, пошла к дочери. Той в ее комнате не было. Лидия Андреевна «отмороженными» ногами вышла в коридор и увидела дочь, буквально выпархивающую в коротеньком халатике с оборками и веселыми подсолнухами по голубому небу из их с Андреем спальни. Дочь мышью прошмыгнула к себе. Лидия Андреевна заглянула сначала в супружескую спальню: увидела свою смятую постель, покрывало лежало аккуратно сложенным на стуле рядом, потом пошла к дочери. Вася лежала в кровати, укутавшись по горло одеялом.

– Как дела?

– Ничего.

– Ты что-нибудь ела?

– Бульон пила. И блин съела.

– Молодец!

– Тошнит?

– Нет.

– Ну и слава богу…

– Ты видела? Это я сделала!

– И зачем ты это сделала?

– Я вас всех защитила. И тебя, и папу, и Гришу.

– Как защитила? От кого?

– Ой, если бы ты знала, что тут было! Ты бы только видела! Все бежали! Угарный газ пошел! Стреляли! Это заговор перед выборами. Но мы победили. Разведчики и Дзержинский помогли. Теперь все прошло. Все кончилось. Ничего страшного.

Ледяная вода страха подступила под горло Лидии Андреевны.

Лидия Андреевна ходила по дому, будто надышавшись оглушающего эфира, заторможенная, с анестезированными чувствами и замороженными мыслями. Накручивала немеющими пальцами диск телефона, в который раз натыкаясь либо на длинные гудки, либо, что было гораздо хуже, на поспешное свертывание разговора или даже на уход от него. В нескольких домах ей ответили, что очередная ее знакомая спит, занята, в ванной, больна и разговаривать с ней не будет…

В конце концов Лидия Андреевна дозвонилась до подруги, работающей в психдиспансере. Подруга сказала, что, скорее всего, это на фоне соматического и беременности, но кто знает, ведь травилась же она… Возможно, что ее надо пролечить в психиатрической больнице. Нормальные не травятся. «А как же Цветаева, Маяковский?» – подумала Лидия Андреевна. Подруга посоветовала вызвать платного врача.

Лидия Андреевна знала, что почему-то дочь недолюбливала эту ее приятельницу, и никогда не могла понять, почему. Лидия Андреевна была знакома с этой женщиной с юности, она была добрым и совершенно спокойным человеком… Возможно, такие вот непробиваемые и должны работать с психами. Но сейчас Лида была солидарна с дочерью. Все у нее внутри теперь кипело. «Это же надо! Мне, не врачу, понятно, что это проявление какой-то очень сильной интоксикации, а тут! Врач! Не дай бог, еще и платный специалист определит какую-нибудь шизофрению… И как с таким диагнозом потом жить и работать? Ну и ну!»

На следующий день вызвали платного специалиста из новой клиники «Семейный доктор». Слава богу, больше никаких «глюков» у дочери не было. Тошнота тоже прошла. Ничего страшного молоденькая врачиха в белоснежном синтетическом импортном халате с розовым воротничком и таким же розовым пояском, перетягивающим ее осиную талию, не обнаружила. Она вообще не поняла, что с девочкой, и услужливо предложила за деньги написать диагноз «подозрение на внематочную беременность» – иначе в больницу не увезут, и вызвать «скорую». Они с Андреем согласились. Они были готовы отправить дочь хоть сейчас, но Василиса демонстративно отвернулась к стене. Лидия Андреевна растерянно посмотрела на мужа. Тот сказал:

– Ладно, успокойся. Сегодня уже поздно. Завтра решим. Утро вечера мудренее.

Ночь спали плохо. Лидия Андреевна все время прислушивалась к тому, что происходит за стенкой, но тревожить дочь не решалась.

Часов в пять утра Лидия Андреевна сквозь рваный сон услышала Васин голос:

– Мама! Пить!

Лидия Андреевна, даже не накинув халата, рванулась к дочери. Вася смотрела на нее совершенно спокойными и осмысленными глазами:

– Дай мне, пожалуйста, попить.

Лидия Андреевна налила в кружку воды и, взяв в другую руку графин с водой, пошла к дочери.

Вася залпом выпила воду.

– Еще налить?

Дочь кивнула.

Лидия Андреевна налила еще. Вася жадно схватила кружку, повертела ее в руках – и вылила на неожиданно разрумянившееся лицо. Лидия Андреевна оторопела.