по-домашнему. Голова болела. Глаза будто засыпаны песком пополам с битым стеклом. Щека печет из-за того, что я долго лежала в одной позе на чем-то жестком и комковатом. И до меня доносилось чье-то хриплое и ритмичное дыхание. Вернее, правильно будет сказать, ритмичные вдохи и выдохи.

Память вернулась каким-то рывком, внезапно. Когда я села на краю кровати, свесив вниз ноги и едва не свалившись со второго яруса. Но, честно говоря, на свой очередной промах я не обратила никакого внимания. Потому что глаза наткнулись на обнаженную, блестящую от пота спину отжимающегося на полу Диллона. Из головы разом будто ветром все выдуло.

Я невольно сглотнула, скользя взглядом по небрежно прихваченным на затылке волосам, по четкому абрису напрягшейся шеи, по скульптурно выступающим, не перекачанным, идеальным мускулам чужого торса. Загорелая кожа без единого изъяна, если не считать розового пятна от заживающего ожога, блестела мелкими бриллиантами пота. Мне даже показалось, что по комнате плыл резкий и хищный запах разогретого мужского тела. В горле и во рту как-то очень резко пересохло. А я растерялась и не знала, что мне делать. Но отвести глаза от предложенного зрелища я не могла. Даже если бы мне предложили все сокровища этого мира, не смогла бы.

С одной стороны, внизу не происходило ничего не приличного или особенного: парень всего лишь занимался спортом. И по его легким, почти непринужденным движениям было видно, что он привык держать свое тело в форме. С другой стороны, я, помолвленная невеста, уже без пяти минут супруга известного бизнесмена, жадно таращусь на чужое мужское тело! Это еще не измена. Но уже близко. Вспомнив тучное тело жениха, я невольно сглотнула опять, чтобы проглотить подкативший клубок желчи. Да уж. Диллон и лин Монтриалли, кажется, никогда даже и рядом не стояли. Жених, как мне кажется, даже в раннем детстве не страдал худобой. А сейчас все эти складки…

Меня все-таки затошнило. И одновременно с этим Диллон закончил выполнение упражнения, рывком поднялся на ноги, смерил меня взглядом с ног до макушки и с насмешливой белозубой улыбкой спросил:

— Нравлюсь? Пошла бы за меня замуж?

Глава 7

— Нет! — выпалила я слишком поспешно. И осознав свою торопливость, немедленно задрала нос вверх: — Но тело у тебя красивое! Если ваша империя разорится, сможешь зарабатывать на кусок хлеба манекенщиком! Уверена, будешь получать не только на хлеб, но и на икру с маслом не только по выходным!

Я не знаю, почему именно эти слова сорвались с моих губ. Диллон больше был похож на дикую кошку, чем на изнеженного манекенщика. Но в лицее, в котором я обучалась, сравнить кого-то с манекенщицей было равно изысканному комплименту. И я как-то не ожидала, что Диллон побледнеет до серости, услышав мои слова. Невольно сглотнула, наблюдая, как у него заходили желваки, как серые глаза почти побелели от ярости. Мгновенно захотелось подобрать ноги, болтавшиеся в воздухе, и забиться куда-нибудь подальше. Так, чтобы Диллон не мог меня достать. На мгновение показалось, что все, настал мой конец. Диллон меня сейчас попросту пришибет. Но парень совладал со своим бешенством.

Он не меньше минуты в упор смотрел на меня таким взглядом, будто примеривался, как сподручнее меня расчленить. С какой части тела начать. И насколько крупными должны быть куски. Но потом с шумом втянул ноздрями воздух и закрыл глаза. А уже через пару секунд молча отвернулся от меня и вышел вон.

Только на девятый или десятый удар сердца я смогла осознать, что опасность миновала, и расслабиться. Выдохнула и поняла, что все время, пока Диллон в бешенстве таращился на меня, я не дышала. Так что сейчас у меня кружилась голова не только от пережитого, но и от недостатка кислорода в крови.

Сгорбившись и обхватив себя руками за плечи, я еще некоторое время сидела на краю второго яруса коек и тоскливо размышляла о том, что еще один такой разочек, и я не выдержу нервной нагрузки и умру. Еще никогда в жизни я не ощущала себя такой одинокой, слабой и беспомощной, как сейчас.

***

Диллон и я старательно избегали друг друга некоторое время. Хотела бы я сказать, что до вечера, но в этом странном месте, лишенном хронометра, терминала, планшетника или хотя бы галавизора, время будто бы остановилось, а минуты словно перемешались между собой и ради прикола склеились или срослись. Проснувшись, я даже примерно не могла ответить, который был час и какой день заключения: второй или уже третий. А спрашивать у парня я не хотела. Даже если и ответит, то сделает это в такой манере, что я снова почувствую себя блондинистой беспомощной идиоткой. Уж лучше так.

Странное это было время. Не могу сказать, что я была загружена работой дома, но здесь я вообще впервые оказалась в роли существа, которому некуда себя деть. Ни книг, ни галанета, вообще ничего. После моей крайне неудачной попытки польстить Диллону, парень долго просидел в подсобных помещениях. Что он там делал: купался ли или сидел на кухне, я не знала. Чтобы не было соблазна подглядывать, я даже в туалет не пошла. Слонялась по комнате и терпела. Расправила обе кровати, на которых успела поспать, старательно избегая территории Диллона. Потом измерила шагами комнату вдоль и в поперек. Попробовала по примеру Диллона заниматься спортом, но присев три раза, представила его глаза, если он вдруг внезапно решит вернуться в комнату. Густо покраснела и быстро переместилась на кровать, пытаясь ладонями охладить пылающие от неловкости щеки. Еще решит, что ему подражаю! С Диллона станется.

Я все-таки не утерпела. Через некоторое время, осознав, что если и дальше продолжу ерзать по кровати вместо того, чтобы пойти в туалет, то просто оскандалюсь, мышкой проскользнула по полутемному коридору в нужную комнату. Успев краем глаза заметить, что Диллон сидел за столом на кухне. Однако, когда я, сделав все свои дела, покинула уборную, кухня оказалась пустой. Я растерянно притормозила на пороге, не зная, что делать и куда идти дальше. В комнате с душем Диллона не было точно, я только оттуда вышла. В туалете тоже. Значит, он был в комнате с кроватями. И идти туда к нему не хотелось совершенно. Только представив, как мы будем дружно молчать и отводить друг от друга глаза, я поджала губы и решительно шагнула в кухню. Лучше посижу пока здесь.

Сидеть за столом просто так мне показалось глупо и тоскливо. От скуки принялась повторно бездумно обшаривать