может понравиться? Корсаков все это прекрасно понимал, понимал и другое: толку от возбуждения дела не будет никакого, а вот польза отказа очевидна. Начальник и его подчиненные, да и его руководство всегда искренне помогают тем, кто правильно понимает специфику нелегкой работы органов внутренних дел.

— Да зачем? — вслух закончил он свой внутренний монолог. — Лучше уж мы с участковым как-то посотрудничаем, а? Мне-то ведь важно отразить явление, нащупать проблему, так сказать, понимаете?

— Еще как! — чуть не закричал от радости начальник отделения. — Еще как понимаю! Значит, Зотин, все, что товарищ Корсаков попросит, ты уж, будь любезен, предоставь. Ну конечно, если что там будет, ну… — Начальник отделения задумался над формулировкой, потом махнул рукой. — В общем, ты — сотрудник опытный и растущий. Сам решай.

Насчет «растущего» начальник хорошо придумал, отметил Корсаков. И нет прямого указания на то, что надо отрабатывать любое продвижение по службе, и в то же время… Ну, в общем, всем хорошо!

Глава 11

Москва. Июнь

Втроем они двинулись в сторону корсаковского дома и прошли метров триста, когда участковый, немного понизив голос, спросил у Корсакова:

— А вы слежку-то за собой не замечаете, что ли?

— Да как-то не учили, — хохотнул Корсаков.

— А я думал, что в вашей профессии этим, наверное, и зарабатывать можно. Ну, или, наоборот, от смерти спасаться.

— Да кому я нужен? — кокетливо отмахнулся Корсаков.

Участковый еще раз глянул в витрину магазина, мимо которого они проходили, и сказал еще тише:

— Ну, уж не знаю, вы нужны или ваш товарищ, но следят за вами.

Мурашки побежали по спине Корсакова, и кожа на затылке натянулась, как на барабане.

— Кто? С чего ты взял?

— Кто — не знаю. А брать и не надо. Сейчас за угол завернем, и увидите, как за нами туда же зайдут парень и девушка. Он вроде неформала, а она — такая вся из себя гимназистка, — спокойно ответил участковый.

Зашли за угол, прошли метров десять, и участковый остановился закурить. Не прошло и двадцати секунд, как из-за угла вышла та самая пара, которую он и описывал. К свиданию они, видимо, не были готовы. Лица их как-то дернулись, походка стала судорожной, и они ускорили шаг.

— Интересно, как они сейчас отрабатывать будут? — усмехнулся участковый. — Неопытные, видать.

— Неопытные, говоришь? Это хорошо, — констатировал Корсаков. — Ты их тут придержать сможешь на пару минут?

— Да они сейчас сами отсюда убегут, — ухмыльнулся участковый. — Говорю же — неопытные.

Пара в самом деле, пройдя несколько шагов, остановилась. После короткого совещания обернулась девочка. Наверное, потому, что половину ее лица закрывали солнцезащитные очки. Но, даже не видя глаз, можно было ощутить тот ужас, который вызвало у нее созерцание трех мужчин, в том числе одного мента в форме, которые внимательно следят за ней и ее спутником. Схватив друга за рукав, она рванулась в арку. После всего увиденного возвращаться в свою квартиру Корсаков не собирался, и квартира, в которой до этого жил Лопухин, тоже не годилась. И там, и там их найдут сразу же. Значит, нужно где-то спрятаться, но вариант должен быть таким, чтобы никто даже не догадывался, куда они могли исчезнуть.

Неожиданно Лопухин обратился к Зотину:

— Вы же видите, что нам вдвоем не уйти от них, да мы и не знаем, сколько их тут вертится…

— Я-то что могу? — искренне огорчился участковый Зотин. — Ну, буду сам вас охранять, если хотите…

— Не хотим, конечно, — перебил Лопухин. — Вы могли бы нас на служебной машине с мигалками довезти до метро?

— До какого метро? — ошеломленно уставился на него Зотин.

— До любого, но желательно, чтобы подальше отсюда, — спокойно ставил задачу Лопухин, продолжая удивлять Корсакова, который суматошно прикидывал, где можно скрываться, но ни одного приличного варианта не находил.

События, разворачивающиеся вокруг него, показывали, что он имеет дело с людьми серьезными, людьми, умеющими искать и находить. Значит, потеряв Лопухина, будут искать Корсакова, зная, что они сейчас вместе. Следовательно, и искать будут, проверяя всех, с кем Корсаков так или иначе связан. Перебирая все варианты, Корсаков терял уверенность в себе: буквально некуда бежать! Он и в машину с мигалками сел, не видя никакого смысла в том, что они делают, сел, можно сказать, автоматически. Ехали довольно долго, иногда пользуясь всеми преимуществами тех самых мигалок! Машина остановилась по просьбе Лопухина, и только после того, как они вышли, Корсаков спросил:

— Ну, и что мы делали, а главное, что сейчас будем делать?

— Мы уезжали от тех, кто шел за нами, — просто ответил Лопухин. — У них же такой машины под руками не было, значит, они от нас отстали, и хоть какой-то запас времени у нас есть.

— Ну, а дальше что? — спросил недовольным голосом Корсаков, которому не нравилось, что решения принимает какой-то приезжий.

— А дальше ты решай, — разрешил Лопухин, — я-то тут никаких мест не знаю. Но у меня одно условие.

— Что еще за условие? — хотел разозлиться Корсаков. — И вообще, в чем дело? Что тебя смущает? Ты же видишь, что у нас на хвосте все время кто-то появляется.

— Да, конечно, вижу. Но дело в том, что мне надо забрать кое-какие вещи. Не могу же я ходить грязным и потным!

Надо же, какой аристократ духа, подумал Корсаков, чувствуя легкую обиду, и в этот миг у него одновременно мелькнуло две мысли. Обе, как вскоре стало очевидно, важные! Первая мысль касалась того, что вызвало сарказм: откуда у провинциального учителя такой аристократизм? Грязным и потным он, видите ли, ходить не может! При их-то, учителей, сегодняшнем положении не то что грязным и потным, а еще и полуголодным следовало бы привыкнуть ходить. Корсаков подумал, что рядом с ним человек, которого он так разыскивал, но до нужного разговора они все еще не могут дойти. Значит, все идет хорошо, а пойдет еще лучше. Потому что вторая мысль касалась такой же, как Лопухин, провинциальной аристократки, его, Корсакова, сестры — Нади. Правда, родство их было таким дальним, что никто точно его проследить не мог, но