Бен повиновался. Фермона подала ему моток эластичной спортивной ленты.

– Это тебе для пальцев, – сказала она. – Поможет их защитить.

Он обмотал лентой запястья и мягкие части ладоней. Прикрутил указательный палец со средним, а безымянный с мизинцем, как когда-то делал перед футбольными матчами. Он не забыл ни малейших деталей процедуры. Фермона подошла к клетке и распахнула калитку.

– Он не бросится, пока я не ударю в колокол, – пояснила она. – Проигрывает первый мертвец.

Бен вошел в клетку, и она закрыла за ним калитку. Теперь спасения нет. Он попытался обуздать страх, но тот уже поедал его тело и душу. Он увидел, как Краб пробрался из коридора и затрусил вдоль стены зала. Больше его никто не заметил. Фермона подошла к своей куче и взяла в руки колокол размером с «Колокол свободы». Звон раздался такой, что со стен посыпались кусочки известняка.

Сосредоточься.

– Вперед! – крикнула она.

Собакомордый ринулся на Бена, а тот даже в беге назад сумел увернуться и отскочил к другому краю восьмиугольника. Собакомордый почти не говорил. Он лишь рычал, стонал и жутко смеялся, как великан-людоед. Бен ускользнул от его натиска еще два, потом три раза.

– Давай же! – крикнула Фермона. – Ты только от него уворачиваешься, и все!

– Я думаю! – заорал Бен.

– Врежь ему, пока думаешь.

Собакомордый снова рванулся на Бена, но тот на этот раз бросился на четвереньки и ринулся маньяку в ноги, подсек его и заблокировал. Потом он запрыгнул на собакомордого и вцепился руками ему в глотку.

– Вот так! – проревела Фермона набитым орехами ртом. – Ничего себе, как ты дерешься!

Бен в последний раз дрался, когда разозленный тип в аэропорту врезал ему по лицу, если то столкновение можно было назвать дракой. Он забыл, как это противно и гадко. Однажды в школе он ввязался в потасовку, и ему захотелось, чтобы она закончилась, не успели противники обменяться парой ударов. Тогда поединок выдался неравным. И изматывающим. Драки и войны отбирают больше всего сил.

Бен изо всех сил вцепился собакомордому в глотку и принялся орать на него, словно под ним был таракан, которого он пытался уничтожить.

– Ненавижу тебя, мразь! – ревел Бен. – Сдохни, гнида! СДОХНИ!

Но собакомордый схватил Бена за правую руку и выгнул назад указательный палец. Как только Бену пришлось ослабить хватку, собакомордый стал действовать стремительно: выскользнув из-под Бена и обвившись вокруг него, он встал и плотно прижал руку Бена к груди, взяв его в захват на ключ. Потом надавил Бену на локоть, и тот почувствовал хруст – кость вот-вот сломается, разорвав нервы и сухожилия. Бен развернулся к убийце и со всей силы свободной рукой врезал тому по лицу, всадив пальцы в глаза собакомордому, словно захватывал мяч для боулинга. Он попытался сорвать с него собачью маску, но безуспешно. То ли она была приклеена, то ли это и было лицо убийцы.

Все глубже погружая пальцы, Бен прижимал собакомордого и колотил его головой о железную сетку, словно пытаясь протолкнуть ее сквозь прутья решетки. Собакомордый резко наступил Бену на ногу, потом развернулся и швырнул его на землю, запрыгнув сверху и взревев от полученного преимущества. Он схватил Бена за запястья и прижал их к земле, словно изготовившись свежевать противника. Тут он рассмеялся.

– Я ждал этого с того дня…

Вспомнив еще один прием, которому Тереза научила его в захудалом спортзале, Бен подтянул колени к груди и подбросил собакомордого в воздух, потом швырнул на бок и изо всех сил врезал ему в морду правой, рассекая отцовским кольцом глубокую рану прямо у того над глазом, что почти ослепило противника. Собакомордый дико завопил. Бен стремительно прижал глотку убийцы левым предплечьем и выдавил ему второй глаз смертоносным кольцом. Истекавший кровью собакомордый сопротивлялся и дергался, пока Бен пытался как можно сильнее прижать его к земле. На это ему не хватало рук. Ему бы сейчас четыре руки. Или шесть. Но конец схватки уже близился. Сопротивление противника слабело с каждой секундой. Бен видел, как жизнь угасает в глазах собакомордого. В конце концов тот совсем перестал шевелиться. Но Бен все же не отступал. Он напирал так, что мог бы оторвать собакомордому голову.

– Хватит, – приказала Фермона.

Бен в изнеможении скатился с противника.

– Все кончено, – продолжила она.

Она потянулась к клетке, подняла с пола бессильно обмякшее тело собакомордого и аккуратно откусила ему голову. Прожевывая ее, Фермона швырнула тело в бурлящую пряную похлебку. Бен взвыл от ужаса.

– Волос слишком много, – заметила Фермона, ковыряясь в зубах. – Вот ведь морока брить вас перед употреблением.

Заметив, что Бен все еще не может прийти в себя, она опустилась на колени рядом с клеткой и погладила его по голове указательным пальцем.

– Ты раньше кого-нибудь убивал?

– Нет, – всхлипнул он. Это было правдой. Он никогда никого не убивал. Он и помыслить об этом не смел. Подобное деяние ему до сего дня не предназначалось. Больше заповедей для нарушения у него не оставалось.

– Ты храбро сражался, – заявила Фермона. – Из тебя выходит настоящий чемпион.

– Зачем ты все это делаешь? – спросил Бен.

– Потому что это потрясающе. Ты разве не чувствуешь прилив жизненных сил? У меня для тебя еще один сюрприз.

– Нет, пожалуйста, не надо…

– Я знаю, что сказала, будто у тебя есть выбор, но на самом деле его у тебя нет. Ты прямо сейчас сразишься с пятью карликами.

– Что?!

Она щелкнула пальцами, и появились пять человек чуть меньше метра ростом каждый. Они ринулись в восьмиугольник и облепили Бена, кусая его за ноги, выкручивая ему руки и вырывая уши, набросившись на него, словно стая псов. Он попытался стряхнуть их, но они оказались мускулистыми и сильными карликами. Бен слышал, как они вслух обсуждали, где еще нужно врезать и рвануть: «Эй, вот на это плечо надо бы еще поднажать». Все-таки правильно он поступил, выбрав поединок один ни один.

Бен быстро слабел под натиском карликов, как вдруг в клетку проник Краб и незаметно проскользнул сквозь шевелящуюся массу кряжистых рук и ног. Он заполз Бену на живот и бросил ему на грудь кожаный мешочек. Бен моментально высвободил руки и открыл его.

Внутри он увидел три твердых семечка. Бен наугад схватил одно из них и тотчас же швырнул его оземь, всеми фибрами души надеясь, что появится не волк. Но у него в руке оказался пистолет. О-о-о-о, пистолет. Прекраснейший и чудеснейший пистолет из всех, который хочется взять в руки. Господи, благослови пистолеты. Он никогда ни во что так быстро не влюблялся, как в этот пистолет. Бен поднял его и выстрелил в воздух. Карлики тотчас посыпались с него и попятились прочь.

Бен стоял, зажав пистолет в руке. Дверь в восьмиугольник по-прежнему оставалась распахнутой настежь.