к командиру повстанцев с просьбой дать отпуск на несколько дней. Командующий повстанцами прочел письмо и, негодуя, сказал:

– Сейчас такое время! А ты говоришь, что сыграешь свадьбу и вернешься назад? Государь живет, скрываясь в изгнании, ночует среди зарослей травы.

Как для истинного подданного, самое правильное для тебя – взяв в руки меч и копье, стоять на защите, не зная сна. К тому же, по возрасту тебе еще рано вступать в брак. Будет не поздно совершить бракосочетание и после того, как мы уничтожим всех врагов.

Сказав так, он, в конечном итоге, не дал разрешения.

После того как Чхве Чхок ушел в повстанческие войска, Огъён тщетно ждала день свадьбы, не могла ни есть, ни спать, и каждый день изнывала от терзаний.

По соседству жила семья Янов, и их дом был очень богат. Господин Ян, как только до него дошел слух о том, что Огъён умна, а Чхве Чхок, который договорился о свадьбе, не вернулся, решил воспользоваться этим обстоятельством и устроить брак Огъён и своего сына. Господин Ян тайно послал жене учителя Чона подарок с целью подкупа, и каждый день напоминал о деле так, что однажды жена учителя Чона сказала, обращаясь к госпоже Сим, матери Огъён:

– Студент Чхве беден до такой степени, что по утрам приходится беспокоиться о том, что есть вечером. Ему и одного-то человека, своего отца, трудно прокормить, поэтому он живет, все время занимая в долг у других. Так каким образом он собирается кормить своих членов семьи, чтобы не было беспокойства? Ко всему прочему, он ушел на войну и не вернулся, и невозможно точно узнать, жив он или мертв. А господин Ян, что по соседству, настолько богат, что слух о его владениях повсюду. Его сын добр и умен, и говорят, он ни в чем не уступает студенту Чхве.

Затем учитель Чон и его жена стали наперебой говорить то же самое госпоже Сим, рекомендуя сына богача Яна. Тогда душа госпожи Сим поколебалась, и та, в конечном итоге, выбрав счастливый день десятой луны, твердо определила день бракосочетания.

Огъён услышала эту новость, пришла поздним вечером к матери и стала жаловаться на свою судьбу, говоря:

– Студент Чхве ушел в ополчение, он должен подчиняться приказам командира партизан. Только поэтому от него нет вестей. Намеренно он не отказывался от обещания вступить в брак. Первыми нарушать договоренность, даже не дождавшись его слов – разве можно быть до такой степени несправедливыми? Если уж вы хотите сломать мою волю, пусть лучше я умру, но за другого замуж не выйду. Неужели вы, мама, настолько не знаете того, что у меня на душе?!

Мать сказала:

– Почему ты так глупо упрямишься? Тебе только нужно следовать указаниям старших. Что ты понимаешь? Почему позволяешь себе такое поведение?

Затем госпожа Сим легла в постель и заснула. Посреди ночи сквозь сон ей показалось, что она слышит чей-то захлебывающийся звук последнего вздоха перед смертью. Проснувшись, она стала ощупывать постель дочери, но ее там не было[111]. Сильно напугавшись, она стала искать и обнаружила Огъён распластанной под окном. Ее шея была крепко перевязана платком, руки и ноги похолодели, а звук дыхания, доносившийся из горла, становился все тише. И вот уже она перестала дышать.

Госпожа Сим, испугавшись, разразилась рыданиями, развязала платок на горле дочери и, ударив ногой служанку Чхунсэн, разбудила ее и приказала принести светильник. Госпожа Сим прижала дочь к груди и громко зарыдала. Она взяла маленькую ложечку и понемножку стала вливать в рот Огъён воду, и через некоторое время та вернулась к жизни. Члены семьи учителя Чона тоже все очень испугались и прибежали на помощь. После этого случая больше никто не пытался заводить разговор о семье господина Яна.

Отец Чхве Чхока отправил сыну письмо, в котором подробно поведал о событиях, случившихся за время его отсутствия. Это было как раз то время, когда болезнь Чхве Чхока усугубилась. Узнав последнюю новость, он еще больше расстроился, и его состояние стало совсем плохим. Командир повстанцев, услышав об этом, тут же распорядился отправить Чхве Чхока на родину. Уже через несколько дней после возвращения Чхве Чхока домой его болезнь как рукой сняло. И, в конце концов, в первый день одиннадцатой луны в доме учителя Чона совершили церемонию бракосочетания. Двое красивых молодых стали единым целым. Даже не услышав подробный рассказ обо всем, можно догадаться, насколько велика была их радость. Как только Чхве Чхок вместе с женой и госпожой Сим отправился к себе домой и вошел в ворота, слуги стали выражать восторг, а стоило подняться на порог дома, как родственники встретили поздравлениями. Радость наполнила весь дом, восхищение дошло и до соседей. Началась супружеская жизнь. Огъён, запахнув полы одежды, сидела перед ткацким станком и ткала. Она сама набирала воду в колодце и толкла в ступке зерно. В служении мужу, свекру и свекрови она проявляла всю возможную дочернюю почтительность и сердечность. Прислуживала ли старшим, давала ли распоряжения низшим по положению, всегда делала это с теплотой души и правильным соблюдением этикета. Слух о ее добродетелях распространился широко, и считали, что с Огъён не сравнятся ни жена Лян Ху-на[112], ни жена Бао Сюаня[113]. У Чхве Чхока тоже, после того, как он вступил в брак, за что бы ни брался, все получалось хорошо. И в домашних делах постепенно появлялся достаток.

Но все еще оставалось беспокойство: задерживалось рождение ребенка. Поэтому Чхве Чхок вместе с супругой в первый день каждого месяца отправлялись в буддийский монастырь Манбокса и возносили молитвы Будде.

На следующий год, что был под циклическим знаком кабо[114], в первый день первой луны, они отправились в монастырь Манбокса и совершили буддийское богослужение. В тот же день ночью Огъён во сне явился Пятиметровый Будда[115] из этого монастыря и сказал:

– Я Будда монастыря Манбокса. Твоя искренность достойна похвалы, поэтому я хочу подарить тебе младенца-сына выдающихся способностей. У ребенка обязательно будет особая примета.

В тот же месяц Огъён зачала, и когда пришла пора, она родила мальчика. После рождения ребенка она обнаружила на его спине красное родимое пятно размером с детскую ладошку и поэтому дала сыну имя Монсок, что значит «Увидеть во сне Будду».

Чхве Чхок с детства был искусен в игре на флейте.

И по ночам, когда всходила луна, или по утрам, когда ярко расцветали цветы, он часто играл на флейте, глядя на луну или цветы.

Было время