Подобно повествованию о Бове, очень полюбился русскому читателю рассказ о приключениях Еруслана Лазаревича, также нерусского происхождения, но вошедший в лубочную литературу и в устную традицию. История повести о Еруслане Лазаревиче интересна вообще, и для нашей темы в частности. Вопросом о происхождении и литературной истории повести занимались многие ученые.[84] И большинство из них высказывали мнение о происхождении повести на основе свода народно-поэтических материалов. А. С. Орлов высказал предположение, что свод этот был составлен в устной традиции и пришел к нам с Востока через казачью среду и устную передачу.[85]

То, что повесть перешла к нам устным путем и была записана книжником, имеет огромное значение. Это говорит о новом отношении к народному творчеству, о той тесной близости между литературой и народным творчеством, которая возникает в XVII веке благодаря тому, что в литературе появляется новый демократический писатель и читатель, что литература XVII века терпит значительные изменения. К какому времени относится переход повести о Еруслане на Русь? Этот вопрос нельзя считать достаточно определенно решенным. Все списки повести относятся к XVII веку, если не принимать во внимание сообщение в «Московском телеграфе» о каком-то списке XVI века,[86] о котором, кроме этого сообщения, сведений никаких нет. А. С. Орлов считает, что повесть пришла к нам в XVI—XVII веках и пришла она через казачью среду. Если согласиться с этим, то скорее всего можно отнести время ее появления не к XVI, а к XVII веку, так как только к концу XVI века казачество укрепляется на Дону и становится самостоятельной силой. Начинаются активные сношения казаков с Москвой, особенно активизировавшиеся в XVII веке, когда казачья среда приобщается к литературному движению и вносит в фонд общерусской литературы такое произведение, как повесть об Азове.[87]

Но когда бы ни пришла повесть о Еруслане Лазаревиче в русскую литературу, в XVII веке она была очень популярна и наполнялась все более и более чертами, свойственными народной сказке и былине. Она нравилась читателям своей фантастикой, обилием занимательных приключений. Сильный и смелый герой привлекал благородством, бескорыстием. Повесть напоминала близкое читателю народное творчество и впоследствии перешла в устную традицию.

Примечательна также судьба повестей о царе Соломоне в русской литературе. Повести эти, известные у нас уже с XIV века и зачисленные в отреченную, запрещенную церковью литературу, к XVII веку переживают весьма интересную судьбу. Они дают материал для былинных переделок, переходят в устное бытование. Переделкой сказаний о Соломоне ученые считают былину о Василии Окульевиче, в сборниках сказок встречаются сказки о царе Соломоне. В рукописных сборниках тексты сказаний о Соломоне очень разнообразны. По словам А. Н. Пыпина, одни из них, «вероятно, были только поучительным и занимательным чтением, другие, напротив, ближе проникли в народное сознание и, изменившись под его влиянием, вошли в состав народной литературы».[88] Рассмотрение текста XVII века, в котором рассказывается о детстве Соломона, привело А. Н. Пыпина к мысли о том, что этот текст представляет собою повесть, образовавшуюся в результате записи народного рассказа.[89] К XVII веку в цикле повестей о царе Соломоне происходит расслоение: одни так и остаются в сборниках как поучительное, назидательное чтение, другие уходят в народное творчество, бытуют в устной традиции, а потом опять записываются в рукописные сборники.

Таким образом, в XVII веке народная поэзия активно вторгалась в литературу. Сказка, былина, песня дают мотивы и сюжеты, которые обрабатываются или частично включаются в повесть даже без изменения. В литературные произведения входят народно-поэтические приемы описания, даже традиционные устойчивые формулы сказок и былин. Мы их находим и в оригинальных, и в переводных повестях. Видимо, теперь возникает мысль о возможности и необходимости записи народных устных произведений, появляются записи пословиц, песен.

Очевидно, что именно в это время тесного и непосредственого общения фольклора с рукописной повествовательной литературой и могли появиться и получить широкое распространение в сборниках записи былин и их пересказов. Они появились не случайно и не потому, что их «содержание представлялось до некоторой степени аналогичным тем западного образца произведениям, которые теперь начинают входить в обиход читателя», как об этом говорил М. Н. Сперанский.[90] Возникновение повествований о богатырях было обусловлено тем же литературным процессом, той же тенденцией развития литературы, что и переводные рыцарские романы, той же тенденцией, которая привела к созданию занимательных сюжетных повестей. Если возможны теперь записи устных рассказов (о Фроле Скобееве), если повесть о Соломоне переходит в устную традицию, а потом обратно в рукописную книгу, если повествование о Еруслане Лазаревиче пришло к нам устным путем и, следовательно, потом тоже было записано из уст рассказчика, то ничего удивительного нет в том, что в этот же период развития русской литературы стали записывать и рассказы о русских богатырях. Их записывали разные люди и по-разному. Может быть, одни записывали по памяти, другие с пословесной передачи прозаического рассказа и даже «с голоса», т. е. при песенном исполнении былины, но все они связаны с одним литературным процессом — с развитием сюжетных повестей в разных формах и необычайной близостью этих новых, а также старых повествований с народным творчеством.

Какие-то сюжеты могли попасть в рукописные сборники и ранее, но развитие, литературную жизнь они получили в XVII веке и связаны с тем вторжением в литературу фольклора в самых разнообразных его проявлениях, которое мы наблюдаем в XVII веке, главным образом в его второй половине, и которое продолжается в начале XVIII века. Все это было органически связано с изменениями в общественно-исторической жизни страны. Занявший свое место в первых рядах литературного движения демократический писатель принес с собою живой разговорный язык и хорошее знание устного народного творчества. Он, конечно, знал былины, а порой, возможно, был и их исполнителем.

Устойчивость существования тексты записей былинных сюжетов приобрели потому, что своими особенностями, идейным смыслом отвечали запросам времени. Попадая в рукописные сборники, записи былин или их пересказов включались в круг повествовательных литературных произведений. Они переписывались, воспринимались читателем как повести и должны были удовлетворять определенные читательские запросы. Повествования, возникшие на основе героических былин об Илье Муромце, Алеше Поповиче, Михаиле Даниловиче, Сухане, отвечали патриотическим настроениям читателей. В XVII веке, когда еще живы были воспоминания о борьбе с интервентами, об освобождении Москвы, когда московское правительство боролось за воссоединение исконно русских земель, когда казаки активно защищали русские рубежи на юге государства от татар и турок, рассказы о подвигах богатырей были близки читателю. Сражения богатырей с врагами, «войском басурманским», перекликались с