устной природе «Сказания» полное отсутствие в записях XVIII—XIX веков каких бы то ни было, хотя бы искаженных, обломков этой былины.

В настоящее время известно пять текстов «Сказания» — три, относящиеся к XVII веку, и два — к XVIII. Самый ранний список (наст. изд., № 35), открытый Е. В. Барсовым и названный им по заключительным словам списка «Богатырским словом», относится к 1642 году, два других текста XVII века (наст. изд., №№ 32, 33) — к последней трети этого столетия. Три текста (наст. изд., № 32—34) обнаружены были только в 40—50-е годы нашего столетия, но это увеличение количества вариантов памятника не прибавило чего-либо существенного к его характеристике, а лишь свидетельствует, что и он получил довольно интенсивную жизнь в рукописной литературной традиции.

Преемственную связь между текстами установить пока не удалось: все они при одинаковой композиции имеют некоторые различия в подробностях построения отдельных эпизодов; все они и похожи и близки друг к другу, совпадая каждый, порой текстуально, то с одним, то с другим вариантом, и в то же время каждый имеет своеобразные черты, отличается по особенностям фразировки от других. Одно ясно, что все пять восходят к единому источнику, который пересказывался каждый раз очень свободно при сохранении, однако, всей композиции в целом.

Наиболее значительные отличия от прочих четырех текстов имеет самый ранний, Барсовский вариант. Все эпизоды и описания переданы в нем с бо́льшими подробностями, он в большей степени, чем остальные, использует традиционные былинные приемы и формулы (в изображении сборов богатырей, стычки с врагами и т. д.). Остальные четыре в этом отношении сдержаннее, суше. Однако книжных формул и элементов стиля московских приказов и в Барсовском варианте не менее, чем в других.

Вообще же сопоставление стиля «Сказания» во всех пяти текстах со стилем других рукописных пересказов былин показывает сравнительно более слабую связь с устной традицией. В текстах «Сказания» значительно меньше устойчивых традиционных былинных формул, мало даже постоянных эпитетов. Наиболее близки к былинам те части, которые непосредственно опираются на былину об Илье Муромце и Идолище: эпизод встречи с каликами, идущими из Царьграда, сцена в палатах царя Константина (диалог с Идолом, его насмешки над физической якобы слабостью Ильи Муромца). Что касается Барсовского текста, бо́льшая близость которого к былинной фразеологии подчеркивалась всеми исследователями, писавшими о нем, то расцвечивание отдельных описаний эпическим стилем воспринимается в нем как нарочитая стилизация. Так, если описание седлания коней («учали на них класти седла черкасские, подтягивают подпруги шелку белово, у всех пряжи булатные, красному булату перепускнаго» и т. д.) действительно вполне соответствует традиционным формулам седлания в былинах, то изображение первой стычки богатырей с татарами явно сделано под былину с помощью некоторых сказочных формул и напоминает аналогичные стилизации в литературе XVIII века: «Не птички-соловьи рано в дуброве просвистали, свиснули, гаркнули багатыри багатырским голосом, да свиснули палицы булатные у Ильи Муромца с товарищи: полетели головы татарския!»

Необычность для былинного стиля данного параллелизма признает А. П. Евгеньева.[73] Выражение же «свиснули, гаркнули» и т. д. свойственно сказочному стилю, но отнюдь не былинному. Между тем это выражение повторяется в тексте еще три раза, а «птички-соловьи в дуброве» снова фигурируют в описании вторичной стычки богатырей с татарами. Все это описание (строки 160—165) тоже явно стилизовано.

Язык «Сказания» хотя в ряде мест и ритмичен, но опять-таки более далек от ритмического строя былины, чем многие пересказы былин об Илье Муромце и Соловье-разбойнике, хотя некоторые ученые и пытались приводимые ими цитаты давать как стихотворные фрагменты. В этом отношении очень показательна цитация П. А. Бессонова. В IV выпуске «Песен, собранных П. В. Киреевским», он приводит в сносках, параллельно архангельскому варианту былины об Илье Муромце и Идолище в Царьграде, весь текст «Сказания» по Буслаевскому списку полностью. Считая его «народной былиной», но «с разрушенным складом и стихом», Бессонов пытается реконструировать стих: вставляет в квадратные скобки дополнительные слова, создает искусственно повторения. С нашей точки зрения, ритмичность языка «Сказания», которую нельзя, конечно, отрицать, — явление вторичного порядка, обусловленное несомненно хорошим знанием былинного материала слагателем «Сказания» и его стремлением создать на основе этого материала повесть о подвигах русских богатырей.

Таким образом, нам представляется наиболее правильным мнение о том, что «Сказание» — литературная композиция позднего времени (XVI или самого начала XVII века), сложенная на основе более ранних былин.

———

Изучение рукописных текстов в их соотношении с устной эпической традицией раскрывает различный по природе и происхождению характер текстов с былинными сюжетами, занесенных в списки XVII — начала XIX века. Одни из них представляют записи подлинных былин, сделанные вслед за исполнением, а также по памяти, или сравнительно точные копии с таких записей. Другие являются пересказами содержания былин, сохраняющими, однако, всю композицию устной былины, ее идейные и многие художественные особенности. Все эти тексты, хотя их точность и относительная, имеют в изучении эпоса большое значение как свидетельство живой традиции XVII—XVIII и даже XVI веков, так как некоторые копии XVII века восходят к более древним оригиналам.

Сопоставление этих текстов с записями былин от народных сказителей в более позднее время показывает, с одной стороны, устойчивые черты эпической традиции на протяжении веков, с другой стороны, вскрывает некоторые черты, когда-то принадлежавшие фольклорной традиции, но затем из нее исчезнувшие, — следы иных редакций, отражение старинного быта, оттенки в обрисовке персонажей и т. п.

Некоторые из пересказов включают то в большей, то в меньшей степени элементы сознательной литературной обработки, переводящие эти пересказы в план литературных произведений, основанных на былинном материале. Наконец, имеются и произведения с вымышленным сюжетом, однако крепко все же связанные с устной былинной традицией.

При всем многообразии типов воспроизведения былинного материала все эти произведения о богатырях, будучи положены на бумагу, воспринимаются и переписчиками, и читателями именно как повествования — «повести», «сказания», «истории». Включенные в поток рукописной литературы, они получали в условиях рукописной уже традиции новую, своеобразную жизнь. Тексты переписывались иногда без изменений, иногда с большими или меньшими изменениями, они сокращались или распространялись, приближались то к литературной, то к устной традиции. Наиболее отчетливо это видно в повествованиях об Илье Муромце.

10

Когда же могли возникнуть подобные повести: занимательные, фантастические, прочно хранящие былинные художественные и идеологические особенности? Какими литературными явлениями привлечены они, когда и в связи с какими читательскими запросами могли появиться и жить в рукописных сборниках повествования о богатырях?

Большинство дошедших до нас текстов относится к XVIII веку, но все они являются копиями. Кроме того, имеющиеся тексты XVIII века говорят о наличии повествований на все сюжеты уже в XVII веке. Так, старший текст об