танцуя с двумя женщинами, которые примерно на тридцать пять лет моложе его. Ему шестьдесят, и он выглядит прилично для своего возраста. И, черт возьми, он умеет пить… и его вкус такой же дорогой, как и яхты, которыми он владеет.

— Черт. — Энцо прерывает мои мысли. — Ты серьезно относишься к тому, что тебе нравится Ракель?

— Нет, не серьезно.

Но Энцо хорошо меня знает. Оба моих брата знают.

— Ты чертов лжец. — Он ударяет кулаком в мое плечо.

— Это не имеет значения. Я никогда не буду с ней. Оставь все как есть.

— Братан, ты уже женат. Ты с ней во всех смыслах этого слова, нравится тебе это или нет. Это то, чего ты хотел. Что плохого в том, что она тебе нравится? — Его брови дергаются в замешательстве. — Это не преступление.

— Ее гребаная фамилия! Вот что! — практически кричу я ему в ухо. — Или ты это забыл?

— Это то, что скрутило твои яйца? — Он издаёт преувеличенный смех. — Ну и что? Она ни хрена нам не сделала, мужик. Может, она и одна из них по крови, но она не ее отец. Она не причинила вреда нашей семье.

— Быть с ней — это предательство по отношению к нашей фамилии. Всему, за что мы стоим.

— Кто сказал? Это ты говоришь. А не кто-то из нас. — Он сжимает мое плечо. — Послушай, брат. Я знаю, что вы с Домом никогда не слушаете меня — я младший брат и все такое, но я скажу тебе одну вещь. Жизнь слишком, блять, коротка, чтобы зацикливаться на именах. Если она тебе нравится, и если ты ей нравишься, тогда оно того стоит.

Я качаю головой.

— Это все равно не имеет значения. Как только она узнает, кто мы — кто я — все будет кончено.

— А может, и нет. — Он ухмыляется. — Может быть, есть шанс, что она в конце концов простит твою жалкую задницу.

— Подожди чертову минуту. — Я отстраняюсь и смотрю на него тяжелым взглядом. — Ты даешь мне советы по поводу отношений? Брат, который клянется, что никогда не подарит девушке кольцо?

— И что? — Он пожимает плечами. — Это не значит, что я не верю в это. Я просто не верю в это для себя. Ты другой. Ты всегда был таким.

— Хорошо, доктор Оз, — наполовину поддразниваю я, не желая признавать, что он может быть прав, и не позволяя его словам задерживаться в моей голове слишком долго.

Мы с Ракель не можем быть никем, кроме как двумя людьми, присягнувшими на верность жизни, которую мы не создавали. Она была передана нам ее отцом и дядями, и это все, чем мы будем.

— Не имеешь ли ты в виду доктора Фила? — спрашивает Энцо.

— Я ни хрена не имею в виду, — усмехаюсь я, хватая его в удушающий захват, мои костяшки пальцев грубо поглаживают его по макушке. — Посмотри на себя, какой ты взрослый.

— Какого черта, чувак?! — Он отбивается от меня со смехом, тяжесть разговора давно позади. — Не порти мне прическу. Я забираю Татьяну к себе.

И мой младший брат снова вернулся к своей роли.

РАКЕЛЬ

Я просыпаюсь в пустой постели, место рядом со мной прохладное на ощупь. Мой желудок опускается сильнее, чем следовало бы.

Вернулся ли он домой после деловой встречи?

Я бросаю взгляд на цифровые часы на тумбочке и замечаю, что уже семь утра.

Почему меня должно волновать, что он всю ночь просидел с языком в горле у какой-то женщины? Но мое нутро закипает от безумной ревности при мысли о том, как он делает то, что делал со мной, с кем-то другим.

Я делаю длинный, прерывистый вдох.

Мы — ничто. Он не должен мне ничего объяснять.

Три месяца. Это все. Фиктивный брак. Никаких привязанностей.

Это то, что я говорила себе с самого начала.

Так почему же сейчас у меня такие проблемы?

Ничего страшного. Он просто парень, с которым я переспала. Вот и все.

Он тебе нравится. Он делает безумные вещи с твоим пульсом и еще более безумные вещи с твоим телом. Не отрицай этого.

Я выдохнула с поражением, ругая собственные мысли, когда спускала ноги с кровати. Пробираясь по полу в ванную, я быстро чищу зубы, а затем отправляюсь в душ. Одевшись, я направляюсь к двери, намереваясь позавтракать.

Но как только я открываю ее, он уже там. Ну, скорее, его голая грудь.

— Данте? Где ты был? — Я стараюсь не смотреть на его рельефные мышцы и широкие склоны рук.

Его челюсть подрагивает, когда его взгляд падает на мою обтягивающую зеленую майку. Мое дыхание учащается каждый раз, когда он смотрит на меня так голодно, так развратно.

Моя реакция почти мгновенна. Я не могу остановить свой взгляд, медленно скользящий по его обнаженному торсу. Ему нельзя позволять ходить без рубашки. Это несправедливо.

А эти серые треники… Боже мой. Они слишком низко сидят на его бедрах, обнажая намек на V-образный изгиб, ведущий к тому толстому члену, который я чувствовала совсем недавно.

У меня все болит и теплеет между бедер, потребность в его прикосновениях становится только сильнее.

— Меня не было дома, — наконец отвечает он, но в его тоне есть что-то холодное.

— Ты в порядке?

— Я в порядке. — Слова хлещут по мне, как арктический холод. — Я собирался позвать тебя на завтрак.

— О. Спасибо. — На моих губах мелькнула едва заметная улыбка, смятенная его настроением.

— Ничего особенного. — Он начинает уходить. — Так ты идешь или как?

— Э, да. Ты только что пришел домой? — Я закрываю за собой дверь и спускаюсь вместе с ним по лестнице.

— Нет. Я пришел довольно поздно. — Он избегает моего взгляда, пока мы спускаемся.

— Где же ты спал?

— В другой комнате.

Удар.

Удар.

Мой пульс бьется в шее, сердцебиение учащается до неконтролируемого темпа.

— О. Я думала, ты… — Нервы забивают мое горло.

— Думала что? — спросил он с раздражением.

— Думала, что ты присоединишься ко мне, когда вернешься домой.

Почему я так нуждаюсь? Что, черт возьми, со мной не так?

Мы доходим до кухни, где нас встречает Джанет.

— Доброе утро, голубки. Надеюсь, вы хорошо спали.

Я смотрю на Данте, который выглядит взбешенным. Раздражение словно написано на его лице.

Джанет бросает на него любопытный взгляд, и ее взгляд сужается, когда он берет у нее тарелку с блинчиками и сосисками, не отрывая глаз от еды.

— Что ж, позвольте мне оставить вас вдвоем, — добавляет она, беря со стойки свою черную сумку. —