– Скажи мне, что у нас сейчас идёт первоочередно, – попросил Королёв, распечатывая один из лежащих на столе конвертов, уже рассортированных по приоритету Ариной, и быстро пробегая глазами его содержимое.

– То самое, – последовал короткий ответ.

– Гм? – промычал задумчиво Роман, продолжая читать.

– «Шахерезада», – пояснил Паша.

– А… вот черт. – Королёв отложил письмо в сторону и нахмурился. – Думаю, надо заканчивать с этим. Риски на данном направлении куда выше, чем выгода. Не хочу повторения истории «Северной звезды». Кстати, новостей нет?

– Пока нет, но, как ты знаешь, я постоянно на связи с комиссией по расследованию и сразу же все тебе доложу. Даже посреди ночи.

– Посреди ночи, возможно, не стоит, – усмехнулся Роман, кинув быстрый взгляд на Арину.

Залесский понимающе усмехнулся в ответ и махнул рукой на стол:

– Документы по «Шахерезаде» у тебя в ящике стола. Подпиши, как ознакомишься, в пять за ними приедет курьер.

– Окей, – кивнул Рома. – Ты сейчас в офис?

– Да, посмотрю, что там творится. А то, насколько я слышал, после новостей о крушении среди сотрудников поднялась натуральная паника, – голос Павла звучал чуть насмешливо, хотя Рома по опыту знал, что таким тоном он пытается придать происшедшему меньше значения, чем следовало бы. Но эта привычка друга всегда странно успокаивала, словно если смотреть на все не слишком серьезно – оно перестает быть таким уж важным.

– Наведи порядок и скажи всем, что я приеду завтра на совещание. Боюсь, в противном случае они продолжат воображать такое, что сделало бы честь любому фантасту.

Улыбнувшись Роману своей тонкой, чуть загадочной улыбкой, Залесский вышел, и Королёв с Ариной остались одни – впервые с прошлой ночи. Он почувствовал какое-то странное напряжение, подспудно ожидая от нее чего-то такого, что могло бы разрушить то, что успел себе вообразить. И чего не хотел бы ни слышать, ни знать. Глупо. Ложью все равно не спастись от очередного разочарования. Но и он не намерен был его допускать.

Чтобы как-то стряхнуть с себя это неприятное чувство и разорвать возникшую тишину, Роман попросил, протянув Арине ключ от верхнего ящика стола, рядом с которым она сидела:

– Достань, пожалуйста, документы, о которых говорил Паша.

Арина так глубоко ушла в свои мысли, что не сразу поняла, что Королёв обращается к ней. Она раз за разом прокручивала в голове то, что не давало ей покоя – сомнения в правильности сделанного выбора. Роман за этот короткий период стал для неё настолько близким – и дело было вовсе не в сексе, вернее, не только в нём, – что ей становилось по-настоящему страшно. Страшно оттого, что тщательно выверенный план уже полетел ко всем чертям. Страшно, что она снова позволила себе надеяться. И особенно страшно – от понимания, что эта вся её нынешняя жизнь – всего лишь иллюзия. Потому что наступит момент, когда она будет вынуждена уйти, и как бы ни хотела иного, остаться рядом с Королёвым она не сможет. По крайней мере, сейчас, в данный период её жизни. И вероятнее всего, не сможет никогда. А если такой шанс и выпадет, то нескоро.

Она смотрела на строки, которые задумчиво выводила в блокноте. Они не имели никакого отношения к её прямым обязанностям личной помощницы, зато значили для самой Арины чересчур много. За ними – расплывчатым пятном появлялось и исчезало до боли знакомое ненавистное лицо, и хотелось поморщиться каждый раз, как воспоминания заполоняли её сознание.

Натянув на лицо усталую улыбку, Арина кивнула, принимаясь искать документы в ящике стола, но стоило ей только выдвинуть его, как взгляд её упал на старую фотографию, с которой на Арину смотрела… она сама. Только с другой причёской и в старомодном платье.

– М-м-м… откуда у тебя это? – забыв о том, что просил сделать Роман, поинтересовалась она, без спроса вытаскивая фотографию из ящика.

В голове снова был настоящий хаос из мыслей и предположений, каждое из которых было настолько невозможным, насколько вероятным. Но Арина предпочитала услышать от Романа объяснение тому, что в его ящике обнаружилась старая фотокарточка её бабушки.

Он совсем забыл о том, что положил старое фото первой жены деда в ящик своего стола, и теперь, глядя на потрясенное лицо Арины, обнаружившей его, задавался вопросом о причинах того, что эта находка так ее удивила.

Он уже увяз в Арине настолько, что теперь все, что касалось ее – касалось и его тоже. Роман не собирался увиливать от ответа или лгать ей, о чем бы она ни спросила дальше, но первая же его фраза получилась ответным вопросом на вопрос.

– Ты знаешь ее? – внешне невозмутимо поинтересовался Королёв, задерживая взгляд на черно-белой карточке. В голове так некстати всплыли мысли о том, что эта женщина сбежала от деспота-деда; о том, что сам был немногим лучше своих предков за одним лишь исключением: он никогда не обидел бы ни женщину, ни ребенка. Во всяком случае – физически. Переведя взгляд на напряжённый профиль Арины, Рома вдруг задумался о том, не сделал ли уже чего-то такого, что заставило бы ее повторить путь сбежавшей жонки? И сам не мог понять, откуда в его голове все эти мысли. Откуда нелепая тревога о том, что Арина исчезнет. Сейчас, именно в тот момент, когда стала ему совершенно необходимой. А может, дело было именно в этом – в том, что он боялся потерять. Ее. И себя – на этот раз окончательно.

Больше ничего не добавляя, он ждал ответа, не спуская глаз с лица Арины, словно пытался зачем-то его запомнить – до малейшей черточки и точки.

– Разумеется, – откликнулась она почти мгновенно, и в голосе её засквозило удивление, будто Арина не могла понять, почему это кажется Роману неочевидным. – Это моя бабушка. У меня есть если не точно такая же её фотография, то очень и очень на неё похожая. Вопрос в том, откуда её знаешь ты?

– Оттуда, что это моя несостоявшаяся бабушка, – хмыкнул Роман. – Первая жена моего деда.

«Эта женщина – бабушка Арины… Как же странно это все переплелось», – пронеслось в голове, усиливая странные ощущения. Словно кто-то достал с полки старую игрушечную карусель и завел уже знакомую мелодию на новый лад. И ощущал себя Королёв сейчас как одна из фигурок этой самой карусели, вынужденная крутиться по кругу, как по чему-то неотвратимому.

Господи, о какой ерунде он сейчас думает! Он ведь встретил Арину случайно и захотел ее себе просто потому, что она его привлекла. Ни во что иное, вроде голоса крови и судьбы – он не верил. И все же ему потребовалось сделать некоторое усилие, чобы подавить это скрежещущее чувство карусели внутри себя.

Арина нахмурилась, когда услышала ответ Королёва, старательно скрывая то, что родилось внутри неё от произнесённых им слов. Сомнения – с новой силой. Такие всепоглощающие, что ничего иного вместо них не было.

Неужели она оказалась в доме Королёва неслучайно? И если да – как это связано с найденной фотографией? Какое-то глупое чувство, будто её предали, не давало ей мыслить здраво в этот момент. Если всё, что происходило между ней и Романом, было чётко спланировало и имело свою цель, она зря видела то, чего нет на самом деле. Зря настолько отдавалась мужчине, каждый шаг которого в отношении неё был просчитан. Или это всего лишь стечение обстоятельств? Но почему в него так сложно поверить?