Следователь вытер пот со лба и обречённо проговорил:

– Слушаюсь.

– Саша! – Фёдор Поликарпович посмотрел на Наполеонова укоризненно, – это не приказ, а всего лишь дружеская просьба оказать помощь.

В результате этой дружеской помощи Наполеонов получил от Анри любезное приглашение посетить Париж в отпуск. А несколько купленных картин Дорина уехали во Францию. Кроме того, в скором времени ему была обещана выставка и оставлен номер телефона и адрес электронной почты для ведения переговоров.

Счастливый Дорин на прощание сказал Наполеонову:

– Век вашей услуги не забуду, товарищ следователь! Теперь я ваш вечный должник.

– Да идите вы все к чёрту! – выругался Наполеонов.

И было от чего прийти в отчаяние – они к собственному удовольствию устраивают свои личные дела, а он сидит с нераскрытым убийством.

Больше всего на свете ему сейчас захотелось поехать к Мирославе Волгиной, поплакаться в жилетку и рассказать ей о днях, с его точки зрения, потраченных впустую.

Что он, собственно, и сделал. Детективы выслушали его с сочувствием.

Морис ждал, намекнёт ли Мирослава Шуре, что они теперь тоже вплотную занялись этим делом. Говорить напрямую о своих клиентах она не имела права, но намекнуть…

Не намекнула. Зато ободрила:

– Шура, ты сам знаешь, что каждый отрицательный результат приближает к раскрытию преступления.

– Знать-то я знаю, – вздохнул Наполеонов, уплетая неизвестно какую по счёту ватрушку с творогом. Наконец он откинулся на спинку стула и сказал: – Чай у вас очень вкусный.

Оба детективы улыбнулись незаметно для следователя.

Так как вечер выдался тёплый для этого времени года и тихий, погуляли в саду.

После всех успокоительных процедур, которые детективы называли «методом Бабы-яги», то есть напоила, накормила, спать уложила. Выпадало – в баньке попарила.

Вместо парилки Мирославе удалось уговорить Наполеонова спеть.

Его усадили в самое удобное кресло, и Морис принёс гитару.

Шура не стал упрямиться, пробежал пальцами по струнам, настраивая инструмент и себя, и запел:

– Это верно, – сказала Мирослава, – главное, переждать зиму.

– И не только зиму, – тихо обронил Морис, – но и временные затруднения.

– Особенно в нашем деле, – согласился Шура и отправился спать.

– Морис! А что ты думаешь о саксофоне? – спросила Мирослава утром после того, как Наполеонов отбыл в управление.

– Я вообще о нём не думаю, – улыбнулся Морис, домывая хрупкие фарфоровые чашки.

– А если я попрошу тебя подумать?

– Ну… – он задумался, потом проговорил: – Я знаю, что это сравнительно молодой музыкальный инструмент.

– Да, саксофону нет ещё и двухсот лет…

– По-моему, его изобрёл некто Сакс в тысяча восемьсот сороковом году, а позднее зарегистрировал своё изобретение.

– И название инструмента состоит из фамилии изобретателя и слова «фоне», то есть звук.

– К тому же изобретателю в некотором роде повезло, – обронил Морис.

– В чём именно?

– Его другом был композитор Берлиоз. Он и написал первое музыкальное произведение с участием саксофона. Это был хорал для голоса и шести духовых инструментов. Кстати, именно Гектор Берлиоз предложил назвать саксофон – саксофоном. А в конце тысяча восемьсот сорок четвертого года саксофон впервые зазвучал в оперном оркестре на премьере оперы Жоржа Кастнера «Последний царь Иудеи». В том же году Сакс представил своё детище на промышленной выставке в Париже. В двадцатом веке саксофон использовали многие мировые композиторы, в том числе и русские. Например, у Модеста Мусоргского в пьесе «Старый замок» из цикла «Картинки с выставки» саксофон исполняет главную тему. Задействован саксофон и в нескольких балетах Дмитрия Шостаковича, отдал ему дань и Сергей Прокофьев. Позднее появились соло для саксофона. А уж зародившийся в Америке джаз представить без саксофона просто невозможно. И, по-моему, «саксофономания» в Соединённых Штатах не прошла и теперь. Ведь саксофон по-прежнему остаётся одним из главных инструментов в джазе.

– Приятно иметь под рукой человека, хорошо разбирающегося в музыке, – улыбнулась Мирослава.

Морис пожал плечами и спросил:

– И что это всё нам даёт?

– Не знаю, просто звучит устрашающе красиво – убийство тёщи саксофониста.

– Я не вижу в этом ничего красивого, – не согласился Морис.

– Ты прав, я неверно высказалась, не красиво, а броско, привлекает внимание.

– Только что.

– Но ведь тебе нравится, как звучит саксофон?

– Да.

– А Екатерине Терентьевне Самсоновой музыка зятя не нравилась.

– Ну и что? Если бы вы жили в многоэтажном доме и кто-то из жильцов постоянно играл на нём, то вы скоро возненавидели бы именно этот инструмент.

– Скорее всего ты прав, – согласилась Мирослава.

– Так что же вам не даёт покоя? Что не так с саксофоном?

– Я уже сказала тебе, что пока сама не знаю.

Они помолчали, думая каждый о своём, а потом Мирослава сказала:

– Так как договор с Инессой Бессоновой мы заключили, расследовать убийство её бабушки нам придётся.

– Придётся, – согласился Морис.

– Поэтому я сейчас поеду в город. Хочу навестить Розалию Витальевну Понамарёву. Инесса рекомендовала мне её как старинную подругу своей бабушки.

– И вы хотите свалиться ей как снег на голову? – усмехнулся Морис.

– Ну, что ты! – сказала Мирослава укоризненно. – Я же воспитанная девушка. Поэтому предварительно позвонила Розалии Витальевне, и она любезно согласилась со мной встретиться.

В глазах Мориса весёлые чёртики кувыркались через голову, поэтому Мирослава делано строго спросила его:

– Ты что, сомневаешься в том, что я воспитанная девушка?

– Я похож на камикадзе? – вопросом на вопрос ответил Морис.