Я делаю глубокий вдох, готовясь к тому, что мне нужно сказать. — Иван, — начинаю я, мой голос дрожит, несмотря на все мои усилия сохранить его ровным. — Я хочу уйти из этой жизни. Я хочу уехать из этого города. Я не могу... Я больше не могу.

Наступает момент напряженной тишины, воздух пропитан невысказанными эмоциями. Глаза Ивана темнеют, челюсть сжимается, когда он смотрит на меня сверху вниз. Я вижу проблеск гнева, недоверия, но есть и что-то еще, что-то, что я не могу точно определить.

— Ты хочешь меня бросить? — наконец говорит он, его голос тихий и опасный, затишье перед бурей. Он подходит ближе, его рука тянется, чтобы схватить мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него. — Оставить меня и найти кого-то другого? Ты думаешь, что можешь просто уйти, Сара?

Его хватка слегка крепнет, не настолько, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы заставить меня почувствовать тяжесть его слов. — Я погубил тебя для кого-то другого, — бормочет он, его голос приобретает более темный, собственнический оттенок. — Теперь ты принадлежишь мне. Нет никакого выхода, никакого ухода.

У меня перехватывает дыхание, и я чувствую, как слезы наворачиваются на глаза, тяжесть его слов давит на меня. Я знаю, что он говорит правду, что оставить его, оставить эту жизнь не так просто, как просто уйти. Я должна попытаться. Я должна найти выход, для себя и для ребенка, которого я ношу.

— Я никому не принадлежу, — шепчу я, хотя слова звучат слабо даже для моих собственных ушей. — Я просто хочу быть свободной, Иван.

Его глаза сужаются, когда он подходит ближе, его присутствие подавляет. Мой пульс учащается, смесь страха и чего-то более темного кружится в моей груди. Иван протягивает руку, скользя вниз к моему животу, и я вздрагиваю от прикосновения. Его прикосновение теплое, но холодная сталь в его взгляде заставляет меня дрожать.

— А как же мой ребенок? — спрашивает он тихим и угрожающим голосом.

Я замираю, кровь отливает от моего лица. Он знает. Осознание обрушивается на меня, как грузовой поезд. Он знает о беременности, о секрете, который я отчаянно пытаюсь сохранить. Мой разум мечется, ища объяснения, способ разрядить ситуацию, но правда вышла наружу, и теперь от нее не скрыться.

Прежде чем я успеваю заговорить, его рука поднимается к моей шее, его хватка крепка, но не болезненна, по крайней мере, пока. Он откидывает мою голову назад, заставляя меня встретиться с ним взглядом, и я вижу, как ярость кипит прямо под поверхностью. — Ты собиралась избавиться от него? — рычит он, его голос хриплый от обвинения. — Избавиться от моей крови?

— Нет! — огрызаюсь я, голос мой дрожит, но звучит вызывающе. — Я не собиралась от него избавляться.

Его хватка слегка крепнет, глаза сужаются еще больше, пока он обдумывает мои слова. Я вижу конфликт в его выражении лица, собственничество борется с чем-то более глубоким, чем-то почти уязвимым. Но ярость побеждает, и его рука перемещается с моей шеи к моим волосам, сжимая их с такой силой, что я едва дышу.

— Ты моя, Сара, — рычит он, его дыхание обжигает мою кожу. — Я не отпущу тебя. Ты думаешь, что можешь убежать от меня, забрать моего ребенка и исчезнуть? Ты глупа, если веришь, что я когда-либо это допущу.

Его слова вызывают во мне толчок страха и разочарования, но за всем этим скрывается эта чертова тяга, это неоспоримое влечение, которое держит меня привязанной к нему, как бы мне ни хотелось сбежать. Его рука скользит вниз по моему телу, касается моей груди, моего живота, прежде чем скользнуть между моих бедер. Я задыхаюсь, мое тело предает меня, когда тепло разливается внизу моего живота.

— Иван, — шепчу я со смесью протеста и потребности, но он неумолим, его пальцы работают со мной с мастерством, от которого у меня перехватывает дыхание.

— Ты моя, — повторяет он, его голос рычит, когда он наклоняется, его губы касаются моего уха. — Я собираюсь убедиться, что ты никогда этого не забудешь.

Я вздрагиваю от его слов, мое тело отвечает на его прикосновение, несмотря на смятение, бушующее в моем разуме. Его пальцы проникают глубже, находя точку, которая заставляет меня видеть звезды, но как раз когда я балансирую на краю, он останавливается, отдергивая руку с озорной ухмылкой.

— Жди первой брачной ночи, — шепчет он, и его голос полон темного обещания. — Я хочу, чтобы ты отчаянно нуждалась во мне, когда придет время.

— Свадьба? — эхом отзываюсь я, мой разум пытается угнаться за внезапным изменением. Мое сердце колотится в груди, когда я слегка отстраняюсь, ища в его глазах ответы. — О чем ты говоришь?

Ухмылка Ивана становится шире, в глазах появляется опасный, собственнический блеск. — Ты носишь моего ребенка, Сара. Ты думаешь, я позволю тебе уйти сейчас? Нет, это не обсуждается. Ты выйдешь за меня замуж и останешься рядом со мной, где тебе и место.

Паника заполняет мое тело, мое сердце колотится, когда его слова доходят до меня. Выйти за него замуж? Эта мысль посылает волну страха, обрушивающуюся на меня. Я не могу быть привязана к нему вот так, привязана к жизни, полной преступлений, насилия и тьмы. Я хочу сбежать, вырастить своего ребенка подальше от этого кошмара, но хватка Ивана на мне непреклонна.

— Иван, ты не можешь... — начинаю я, но он прерывает меня, прижав палец к моим губам, выражение его лица становится мрачным и собственническим.

— Я могу, — тихо говорит он, его голос пронизан такой властью, которая не оставляет места для спора. — И я это сделаю. Ты моя, Сара, и я не поделюсь тем, что мое. Ни с кем. Ни с миром. Даже с мыслью о жизни без меня.

Я смотрю на него, мой разум кружится, пытаясь примирить мужчину, которого я жаждала, с жизнью, от которой я всегда хотела убежать. Эти двое несовместимы, и вот я здесь, зажатая между ними, без ясного выхода.

Его руки возвращаются к моему телу, его прикосновение твердое, но несомненно возбуждающее. Несмотря на мое внутреннее смятение, я не могу ничего поделать с тем, как мое тело отвечает ему, как мой пульс учащается и тепло расцветает под его прикосновением. Это сводит с ума, эта его тяга ко мне, эта способность заставлять меня хотеть его,