Сокире-рэ чувствовал, как его грызет досада. Вернувшиеся с берега солдаты поисковой команды так и не смогли отыскать ни гонца с его пакетом, ни юного штиль-лейтенанта, едва-едва приступившего к выполнению своих обязанностей, только лишь его боевой нож, воткнутый в песок.

Один из чудом выживших катерников докладывал, что молодого офицера буквально уволок на себе какой-то верзила в гвардейской форме. Это могло означать одно: происшествие — не случайность, за гонцом следили, и здесь, на месте встречи, поджидала засада. А быть может, все это и вовсе было заранее подстроенной ловушкой? Все эти тайные встречи, пакеты, все эти союзники на берегу — блеф?!

Сокире-рэ сложил руки на груди и вновь устремил взгляд на скалы, точно силясь прожечь в них тоннель. Скажем, для того, чтобы завлечь нас в ловушку. Специально для этого враг пожертвовал бригадой прибрежной стражи, подставил фигуру, чтобы получить тактическое преимущество, заманить и ударить. Необходимо поделиться сомнениями с командующим. Наверняка он не откажется выслушать своего бывшего флаг-офицера. Дежурный начальник узла связи обернулся к командиру дивизиона, делая попытку сесть навытяжку:

— Господин цунами-коммандер, на связи флагман.

Сокире-рэ надел наушники и включил микрофон.

— Прием, восьмой слушает первого.

— Первый у аппарата, — послышался суровый голос Лао-то Ниса. — Что это была за пальба?

— Мы обнаружили небольшой очаг сопротивления восточнее развалин форта.

— Там, где ожидался гонец?

— Так точно, — не замедлил с ответом командир дивизиона, внутренне содрогаясь от необходимости передать командующему флотом неприятные вести. Увы, таков был его долг как офицера и верноподданного. — Мой адмирал, — продолжил Сокире-рэ, — принять на борт гонца не удалось.

— То есть как это не удалось? — в тоне командующего слышался гром, пострашнее грома канонады.

— Как было условлено, этот длиннолицый подал сигнал, и мы незамедлительно спустили катер с маневренной группой. Мы выполнили все, как предписывалось. Но на берегу катер ждала засада. Его обстреляли, едва только судно подошло к берегу. Девять человек были убиты, трое ранены, пропал без вести штиль-лейтенант Сото-рэ Ма Сэй. Вероятнее всего, он попал в плен.

— Позор! — возмутился циклон-адмирал. — Длиннолицые захватили в плен вашего флаг-офицера!

Сокире-рэ с юных лет знал, что его командир и благодетель обладает феноменальной памятью и знает по именам всех офицеров флота, да и не только по именам. Еще будучи юным штиль-лейтенантом, он восхищался этой способностью, помнил, как расцветали обветренные в походах лица офицеров, когда, инспектируя очередной боевой корабль, циклон-адмирал вдруг останавливался перед каким-нибудь минером или штурманом и со знанием дела начинал расспрашивать об успехах детей, здоровье родни… После таких расспросов эти свирепые морские волки готовы были идти за вожаком куда угодно. Хоть в пламя боя, хоть в морскую пучину. Но сейчас феноменальная память циклон-адмирала не была для Сокире-рэ источником радости. Потерять флаг-офицера для командира соединения — всегда бесчестье. И ладно бы в бою, а так глупо… Он и сам прекрасно знал это. Но случившегося не отменишь.

— Господин циклон-адмирал, это только мой просчет.

— Несомненно.

— Мы отослали на берег группу поиска. Длиннолицые, если, конечно, остались живы, скрылись в неизвестном направлении вместе с штиль-лейтенантом Сото-рэ Ма Сэем. Вероятно, они же захватили гонца. Если только…

— Что «только»?

— Если только гонец сам не был причастен к засаде.

— Не был, — отрезал командующий. — Да и что такого дала эта засада противнику? Уничтоженный катер? Дюжину убитых и раненых? Ерунда, комариный укус. Но вы не оправдали моих ожиданий, дражайший цунами-коммандер.

Сокире-рэ напрягся: если командующий не назвал его по имени, значит, он крайне недоволен.

— Мы сделаем все, что возможно, — став ровно, как шпиль адмиралтейского якоря, спешно пообещал командир дивизиона. — Поисковая группа продолжит работы. Мы отыщем следы. Не могли же эти ничтожества раствориться в тумане.

— Если пленные в руках каких-то солдат Метрополии, без сомнения, они сейчас движутся в Беллу. А там их ждет приятный сюрприз. Направляйтесь туда, Сокире-рэ, и выполните свой долг. Но теперь уже без каких-либо оплошностей. Думаю, не стоит объяснять, что ждет вас в противном случае.

* * *

С древних стен замка донеслись приветственные крики. Нашелся, вернее, нашлась та, что приняла решение, и у всех солдат гарнизона вдруг отлегло от сердца. Теперь стало ясно, что делать. Пусть даже без надежды на спасение — гибель в бою не лучший, но обычный удел солдата. Главное — больше нет нужды делать выбор.

— Прикажете расстрелять заложников? — спросил у герцога один из приближенных, слушая эти радостные крики.

— Нет, пока не стоит, — Вуд Марг с нескрываемым любопытством разглядывал крепостную стену и девушку с мечом в руках. — Успеем.

— На подходе эскадра, — сообщил еще один царедворец. — Можно попросить союзников ударить по замку разок-другой.

— Разок-другой? — созерцательное настроение самозваного властителя как рукой сняло. — Да ты рехнулся! Я по тебе велю сделать пару залпов!

Приближенный начал сдавать назад, понимая, что в этой милой шутке доля шутки просматривается только под мощным увеличительным стеклом.

— У меня есть мысль получше. Этих, — он кивнул на пленных офицеров, — поставьте над обрывом, выделите расстрельную команду, пусть сделают вид, что ждут сигнала отправить в расход приговоренных, а заодно пусть контролируют подходы к замку. А мы пока озаботимся ключом от цитадели. Отправляемся в штаб.

Бывший лейтенант Марг энергичной походкой зашагал к бронеходу. В груди клокотало раздражение: «Ишь ты, дать пару залпов!». Конечно, никому из подчиненных он не стал бы объяснять причину, по которой запретил столь логичный с военной точки зрения шаг, как не стал бы объяснять любое иное действие. Но перед собой он не лукавил.

Лет двадцать назад, еще перед гражданской войной, вся семья Маргов приехала в Беллу на отдых — большой праздник для немаленького семейства скромного банковского клерка. В те годы Белла показалась мальчику просто восхитительной, а замок, гордо высившийся на скале, и вовсе потряс детское воображение. Втайне от матери и отца, прочивших наследнику и продолжателю фамилии теплое местечко за бухгалтерской конторкой, Вуд мечтал жить в этом замке и править цветущим городом. Вернее, править ему не особо хотелось. Он желал ходить в дорогой одежде, есть с красивой серебряной посуды, которую он видел в музее, и каждый день есть все, что захочется, а не пресную кашу, не всегда заправленную мясом. Ну и, конечно, чтобы все остальные не ругались, что он ест вкусности и не делится, а подходили и кланялись.

А еще Вуда тогда поразил стоящий в замке памятник с рыцарем, опиравшимся на меч. В тайных грезах он надеялся, что когда-нибудь совершит подвиг, ну, скажем, вызволит из беды императора, и тот в благодарность отдаст ему в правление Беллу. План был логичен и прост, оставалась лишь одна безделица: спасти государя. Он носил в себе эти мысли все детство, лелеял их, получив низкий балл в гимназии, утешался, сидя в чулане в наказание за мелкие шалости.