– Осторожно подбирай слова, брат. Ты же не думаешь, что ей придутся по душе твои фривольности.

– Мои фривольности. – Я засмеялся. – Как приятно, что, кажется, все знают, чем я занимаюсь, кроме меня самого. – Краем глаза я заметил, что молния на его кожаной куртке застегнута только наполовину. Красные пятна украшали его грудь. Я нахмурился. – Ты дрался?

– Что?

– Дрался ли ты, Арчи? Сегодня.

Мы свернули за угол возле тяжелого гобелена, на котором было изображено сражение при Престонпансе.

– Нет.

– У тебя сыпь?

Арчи сдвинул брови.

– Да о чем ты говоришь?

Я указал на его грудь.

– О пятнах и… твои штаны расстегнуты, Арчи?

Мой брат осмотрел себя, и почти сразу же появилось еще больше покраснений, поднимающихся по его шее.

Я подавил недоверчивый смешок.

– Ты был в Темной пещере? Заплатил ли ты таинственной партнерше, чтобы она подпустила тебя к себе, или в Киркхейвене действительно есть женщина, которую привлекает твой озлобленный характер?

Резкий щелчок молнии на его куртке эхом разнесся по высокому коридору. Челюсть брата плотно сжалась. Это придавало его округлому лицу странное выражение. Я не мог перестать бесстыдно пялиться на него.

Арчи повозился с пуговицей на брюках, прежде чем указать на следующую дверь.

– Если ты не возражаешь.

– Если я не возражаю? – Я оглянулся на Арчибальда из-за двери банкетного зала. – Ты мой брат или член полка?

– Не строй из себя дурака. Ты ведь прекрасно знаешь, что только женскому полу суждено править.

– И мне так же прекрасно известно, что ты всегда надеялся, что это правило изменится.

Он вздернул подбородок.

– Если я когда-нибудь поступлю на службу в полк, ты все равно останешься моим братом, Тираэль.

– Ах, Арчи. – В притворном разочаровании я покачал головой. – Как ты вообще будешь принят в полк, если будешь пренебрегать Священными Писаниями?

– Я бы никогда не стал нарушать закон! – Гнев горел в мягких чертах его лица. Следующие слова он чуть ли не выплюнул. – В отличие от тебя.

– Боюсь, ты только что это сделал.

Замешательство на лице моего брата смешалось с его гневом. Я наклонился вперед: так близко, что кончики наших носов почти соприкоснулись, наклонил голову и прошептал:

– Четвертый закон, Арчи, что он гласит?

Он поднял взгляд. Мне стало ясно, что он понял, о чем я. Горькая улыбка появилась на моих губах, когда я положил руку на дверную ручку.

– «Ты не должен лгать». Но ты, дорогой брат, самый отъявленный лжец из всех, кого я знаю.

С этими словами я вошел в банкетный зал, не проверяя, следовал ли за мной Арчибальд. Я знал, что он следовал. Ни за что на свете мой брат не хотел бы упустить то, что собиралась сказать Мира. И я оказался прав. Он проскользнул в помещение прямо позади меня. Стулья и столы в банкетном зале были отодвинуты в сторону. Они громоздились вдоль высоких стен, заслоняя картины многовековых предков Бернеттов. В конце зала, в самом центре, ожидала Мира. Ее коренастое тело было обтянуто ядовито-зеленым платьем из рыбьей чешуи, а серебристо-седые волосы заплетены в длинную косу. Улыбка Миры выражала энтузиазм. Возможно, это было и в самом деле так. Она находила коварное удовлетворение в том, чтобы упиваться страданиями.

– Тираэль. – Ее голос холоден. – Какая радость.

Мои родители стояли на коленях рядом с ней, глядя на темный паркет. Я знал, что их присутствие было приказом. Они должны были находиться здесь.

– Хотел бы и я заявить, что тоже несказанно рад этой встрече, Мира. Но я боюсь, что нарушу четвертый закон, – я ухмыльнулся. – В конце концов, мы оба этого не хотим, не так ли?

Ее улыбка напоминала животный оскал.

– Встань на колени!

Я вышел в середину зала и крепче уперся ногами в пол.

– Ни в жизнь.

Раздражение вспыхнуло в ее ярких радужках. По цвету они напоминали полированную слоновую кость.

– Я должна сначала заставить тебя?

– Боюсь, что да.

Плечи моей матери напряглись. Но я был Тираэлем Бернеттом. Я не повиновался. И она это знала. Мира отдернула когтистую руку и соединила кончики пальцев обеих рук. Прежде чем заговорить снова, она сделала глубокий вдох.

– Что ж, Тираэль. Не имеет значения, стоишь ли ты на коленях или нет. Я все равно накажу тебя.

– Как прекрасно, – я улыбнулся. – Ты скажешь мне, почему, или тебе просто хочется испытать на мне свои повадки психопатки?

Теперь напрягся мой отец. Позади меня ахнул Арчи. Мира же, напротив, сохраняла полную невозмутимость.

– Ты убил человека.

На мгновение мое сердце остановилось. Редкое явление.

– Это, – я наклонил голову, – что-то новенькое.

Ее губы растянулись в злобную улыбку, как будто мой ответ удовлетворил ее. Мира медленно начала двигаться. Лязгающий звук ее туфель разносился по высокому залу, пока она расхаживала вокруг меня.

– До нас дошли новости о том, что бездыханное тело некого мореплавателя по имени Том Гайднвич было обнаружено дрейфующим по Северному морю. И на его коже, мой дорогой Тираэль, – она остановилась, обнажив безобразно острые зубы, – найдены следы твоей магии.

– Ты знаешь, что я не убивал его.

– Я знаю это? – Наигранное удивление затмило ее злобу. – Боюсь, ты ошибаешься.

– Я не ответственен за его смерть. Я мучил его, это правда. Но не более того. Думаю, через несколько часов он даже смог бодро шататься по городу. – Последствия пыток, которые должны были ощущаться в течение нескольких часов, являлись важным фактором. В противном случае он бы пошел за Хеленой. Я был уверен в этом. – Я чувствовал его нервную систему. Том был пьян. Вероятно, даже тогда, когда вышел в море. А шторм этой ночью просто беспощаден. Давай, Мира. Сложи два и два.

– Вечно эти догадки. – Она подняла указательный палец и посмотрела на него так, будто в нем можно было обнаружить что-то особенное. Лицо Миры приняло мечтательное выражение. Губы приоткрылись, и на кончике ее когтя зажглось пламя. – Я доверяю фактам, Тираэль. И они говорят, что твоя магия была на его теле, когда он плавал мертвым в воде. Есть ли свидетели, которые могут подтвердить твои показания о том, что ты не являешься его убийцей?

Я сжал губы.

– Нет. – Будь я проклят, если попрошу Хелену Иверсен о помощи. – Никаких свидетелей.

Она усмехнулась.

– Я так и думала. Сбрось свое обмундирование и прими справедливое наказание, Тираэль Бернетт.

Я колебался всего одну миллисекунду. Мои пальцы были спокойны, когда я расстегнул молнию, и куртка упала на пол. Мой взгляд встретился с жадностью в глазах Миры. Она очертила в воздухе что-то, напоминающее петлю. На короткое мгновение зал озарился