— Да, за рулем…

— Но как же вы поедете?

— Ничего, не страшно. Хотя вообще-то… Если честно…

— Вы рассчитывали у меня остаться?

Он вдруг густо покраснел. Это мне показалось милым.

— Да, Олеся! — и он шагнул ко мне.

Я отступила на шаг.

— А что, вашей жены нет в Москве?

— Олеся, не надо так… Я понимаю, что выглядел тогдачудовищно глупо… Полез под кровать… Но вы же сами мне велели… Да и кто бы нерастерялся на моем месте…

— Но я же вот не растерялась…

— Вам, насколько я понял, нечего было терять… —пробормотал он.

— А сейчас вашей жены нет, опасность вам не грозит, иможно… — Я вдруг жутко разозлилась. Нет, в моих книгах положительные герои таксебя никогда не ведут! А зачем мне еще один отрицательный нужен? Хватит с меняи Миклашевича.

И тут в дверь позвонили. Слава Богу! Наверное, соседка,больше вроде некому.

— Извините, я открою! Я выскочила в холл.

— Кто там?

— Олеська, открой!

Господи, Миклашевич! Он стоял на площадке с огромным букетомтаких сказочных роз, что я с сожалением подумала: я же послезавтра уезжаю!

Да, ситуация, как в оперетке!

— Олеська, я соскучился! И он полез обниматься.

— Мить, потише, там у меня… гость…

— Кто еще?

Мы вошли в квартиру. При виде друг друга оба позеленели.

— Какие люди! — скрипнул зубами Миклашевич.

— Я вас оставлю на несколько минут, надо поставитьцветы… — и я спешно ретировалась на кухню. Надеюсь, они не подерутся. Да, какговорится, разом пусто, разом густо… И уж точно — без пол-литра не разберешься.Но зато сколько в последнее время адреналина поступает в кровь от этихпикантных ситуаций. Жаль только Арины нет в Москве, а то совсем было бы весело!Да, розы очень удобны для того, чтобы потянуть время — с ними столько возни…Однако я понимала четко — чем бы ни закончился сегодняшний вечер, чувства уобоих, наверняка, обострятся. Соперничество отличная подпитка! Ну и слава богу,пусть помучаются… А я несколько лет жила спокойно. Хватит, пора иповолноваться…

Я взяла цветы и пошла в комнату! Оба молча курили, и дым ужестоял коромыслом.

— Олеся, мне, пожалуй, пора! — сразу вскочилАполлоныч.

В глазах Миклашевича читалось торжество. И плясали веселыечерти.

— Ну что ж, не смею вас задерживать. Но может бытьвсе-таки вызвать вам такси?

— Не беспокойтесь, я… Ни в одном глазу, смею васуверить! — довольно злобно произнес барон Розен. — Всего хорошего! Ависки у вас так себе…

— Я вас выпущу, — сказала я, хохоча про себя. Этозамечание о виски было поистине великолепно! Обязательно вставлю его в роман.

— Желаю счастья! — буквально прошипел он, нажимаяна кнопку лифта.

— Благодарю! Я вам тоже желаю… семейного счастья!

Он опять позеленел, но тут подошел лифт!

Теперь еще предстояла битва с Миклашевичем. С ним справитьсябудет посложнее! Когда я вошла в комнату, он двумя пальцами, даже с некоторойбрезгливостью, держал новую босоножку. Он, конечно, все уже понял.

— Ага, значит мобильник и босоножки утопил этот хмырь?И решил возместить ущерб? Кстати, ты уже купила новый мобильник?

— А что, ты тоже мне решил возместить ущерб?

— Я? С какого перепуга? Я никого и ничего не топил.

— А зачем ты явился?

— Соскучился. Я понял, что мне без тебя плохо…

— Ох, не заливай.

— Нет, честно… Слушай, дай стакан, я глотну виски… Кактебе понравилось это хамское замечание, а? И вообще, что у тебя с ним?

— Ничего, но если б ты не явился, могло бы быть все.

— Этого не будет! — произнес он сбешенством. — Заруби это себе на носу!

— Митя, ты ничего не перепутал? Я тебе не жена.

— Пока не жена, скоро будешь. Кстати, я чего приехал…Мама приглашает тебя завтра к нам на обед.

— Да? С чего бы это?

— Хочет с тобой поближе познакомиться.

— Увы, я завтра не смогу, а послезавтра улетаю к Гошке.И я достаточно знакома с Амалией Адамовной. И вообще, Миклашевич, не подбивайпод меня клинья. Бесполезно!

— Ерунда! Ты что, влюблена в этого барончика? Но тамтебе ничего не светит, Арина пустит в ход все средства, но не отдаст своесокровище. А я, как ни верти, хорошая партия.

— Совершенно согласна с тобой, ты хорошая партия, но недля меня! Мне муж даже в дурном сне не снится. Я устроила свою жизнь сама иникто мне не нужен!

— А любовь? Вы же, бабы, помешаны на любви.

— Любовь и брак не очень в наше время совмещаются. Мне,во всяком случае, не повезло. А тебя я любила на всю катушку, ну и чем этокончилось?

— А ничего не кончилось… Все только начинается,Олеська…

Он видимо решил пустить в ход последний и, надо заметить,самый сильный аргумент — подошел сзади, обнял и стал целовать в шею — прекраснознал, что я на это реагирую…

Матвей Аполлонович был в ярости. Что за ерунда с этой бабой?Ну не вышло один раз, так успокойся… Нет, поперся к ней… А тут этот Миклашевич,черт бы его взял… любовь там что ли? Да что я в ней нашел? Ни кожи, ни рожи…Да, в ней есть некоторая пикантность, она обаятельна, явно умна, с хорошимчувством юмора, язык подвешен… Но не молода уже… с гонором… Да ну их, этихнезависимых баб, кому они на фиг нужны… А я тоже хорош… Виски у нее не лучшегокачества, но воспитанные люди об этом молчат. Мне надо напиться. Поеду домой инапьюсь. Но это последнее дело — пить одному. Гришка! Позвоню-ка я Гришке!Такой хороший парень, этот Гриша… И женка у него славная, как ее, Лера,кажется. Бедняжка, ногу разбила об эту идиотскую Аринину курицу… Хорошо, чтоАрины нет дома… Я бы сейчас не смог слушать ее болтовню… Она как будто еще поглупелав последнее время. Он вытащил мобильник.

— Гриша? Привет, Роза!

Роза! Рад слышать, мы только вчера вечером вернулись изХорватии. Знаешь, я сделал то, что ты просил, проверил все, там полный порядок,можешь не волноваться, твое дело правое. И по-моему, за это надо выпить, каксчитаешь?

— Гриша, дорогой ты мой, я как раз подумал, с кем бымне сегодня выпить!

— Так приезжай ко мне.

— А может, махнем ко мне, Арины нет, она в Италии…