партии»[21] о том, что «все твердое растворяется в воздухе»[22], отчасти намекает на капитализм, который стремится к непрерывным изменениям, действует как таран, трансформируя существование человека, при этом равнодушно относится ко всему, у чего есть непреходящая ценность. Капиталисты не обладают ни малейшим желанием что-либо сохранять. Маршалл Берман описывает капиталистов как «самый жестокий и разрушительный класс в истории» [Берман 2020: 129]. Маркс приводит живой пример появления мнимой жизнеутверждающей силы капитализма. Он говорит о капиталистах как о современных колдунах, которые преобразуют реальность, взывая к магическим силам. Капиталисты, подобно колдунам, способны управлять миром с помощью заклинаний, но они также выпускают на волю разрушительную силу. Источник этой силы открывается по мановению волшебной палочки технологий. Льюис Мамфорд описывает, как капитализм использует технологии во времена промышленной революции и после нее. Используется все – от часов до фабричной системы и достижений современной науки, которые становятся средствами социального контроля. Технологии способствуют дальнейшему накоплению капитала, потому что преодолевают ограничения пространства и времени, ускоряют получение ресурсов из окружающей среды. Капитализм служит цели максимизации прибыли.

Не случайно вслед за развитием технологий нарастает разрушение природы. Стремление к еще большему преобразованию энергии за счет широкого применения сложных технологий сопровождается навязыванием этих технологий. В этой ситуации культурный акцент смещается на ценность технологий ради них самих. Экспансия культуры машин приводит к появлению того, что Мамфорд называет мегамашиной[23]. Необходимость применять такие мегамашины вызвана увеличивающейся добычей природных ресурсов. В результате высвобождаются присущие капитализму разрушительные импульсы, и капитализм, подобно чудовищу Франкенштейна Мэри Шелли, после сотворения требует самостоятельной жизни.

Объяснение мы находим у Ницше, который поясняет, что движение капитала по мере его накоплении ради накопления в высшей степени лишено смысла, ибо бесконечное движение товаров приводит к их обесцениванию. Если вспомнить Ницше, то капитализм занимается накапливанием в силу выраженности воли к власти, которую он реализует в отношении людей и объектов. Это приводит к «воле к разрушению, которая является волей еще более глубоко заложенного инстинкта саморазрушения, устремления в “ничто”» [Ницше 2005: 69]. Суть воспроизводства капитала заключается в устранении преград пространства и времени на всем земном шаре, с тем чтобы эффективно накапливать посредством проявления абсолютной власти над окружающей средой. Ницше объясняет психологию присвоения как «стремление покорять, формировать, приблизить к своему типу, преобразовывать, пока наконец преодоленное не перейдет совсем в сферу власти нападающего и не увеличит собой последней» [Ницше 2005: 358]. Необходимость неограниченного роста и есть определяющая черта капитализма. Неотъемлемое свойство капитализма непрерывно расти связано с признанием развивающегося экологического кризиса, но только с точки зрения того, каким образом изменение климата может служить интересам накопления капитала. Например, реалистичные действия для сдерживания изменения климата предлагается подменить геоинженерией. В качестве компромисса также предлагается регулировать ценообразование на углеводороды, так как добыча ресурсов происходит на основе согласованных лимитов. Принимая во внимание неравномерность развития, вряд ли государства сообща договорятся о приемлемых лимитах на выбросы парниковых газов. Очевидный недостаток рыночных подходов к изменению климата заключается в том, что они основаны на оценке выгодности решения проблемы. Таким образом, под знаменем зеленого капитализма идет работа в обоих направлениях: с одной стороны, продолжается глобальная экспансия капитала с доминирующим положением индустрии ископаемого топлива, а с другой – проявляется забота об окружающей среде в формате предложения особых решений.

В лучшем случае маргинальный зеленый капитализм – фиговый листок, прикрывающий иррациональное глобальное накопление капитала, угрожающее жизни на планете. В своей книге об изменении климата[24] Кристофер Райт и Даниэл Найберг приводят оценку корпоративных стратегий по борьбе с изменением климата исходя из таких видов рисков, как физический, регуляторный, рыночный и репутационный. Оставляя в стороне все подводные камни данного подхода, такой подход к управлению климатом продолжает наносить ему ущерб, а также завоевывать природу и обслуживать накопление капитала. Общей неспособности полностью решить проблему изменения климата способствует то, что она решается в двух плоскостях. Корпорации используют два подхода. Первый заключается в том, чтобы продвигать себя как хороших, корпоративно ответственных граждан, которые участвуют в развитии идей по поводу изменения климата, представляясь адвокатами зеленого капитализма. Второй подход разделяется теми, кто занимает позицию отрицания климатических изменений. Это крупные нефтегазовые корпорации, такие как ExxonMobil и Koch Industries, промышленные группы, финансируемые промышленниками аналитические центры и группы-ширмы вроде политической группы «Американцы за процветание». В отличие от зеленых капиталистов, которые, похоже, и правда обеспокоены состоянием окружающей среды, толпа отрицающих поддерживает политику, ускоряющую изменение климата вследствие увеличения использования ископаемого топлива и изобретения новых разрушительных технологий, таких как гидравлический разрыв пласта и добыча битуминозных песков. И зеленые капиталисты, и капиталисты-отрицатели действуют в условиях глобального дефицита.

Планета продолжает страдать от последствий изменения климата. Разрушительным социальным следствием безудержной экспансии капитала является глобальный рост беспорядков и насилия.

В эпоху изменения климата общества сталкиваются с сокращением ресурсов и перемещением населения. На конфликты и войны все чаще смотрят как на наиболее целесообразные или разумные решения. Расколы на социальной, религиозной, этнической и национальной почве слишком легко превращаются в импульсы геноцида в контексте более широкого конфликта и войны [Alvarez 2017: 60].

Поскольку изменение климата способствует дальнейшему ухудшению жизни людей, оно косвенно приводит к насилию и практикам геноцида. Уже существующий конфликт или рост неравенства увеличивают шанс заняться поиском меньшинства, становящегося козлом отпущения и мишенью для крайней формы насилия. Есть места на земле, где вода является ценным ресурсом, основой цивилизованной жизни, но вода, пригодная для употребления, на Земле заканчивается. Кроме того, значительная доля населения планеты живет в самой сухой ее части. Сотни миллионов людей в мире не имеют доступа к чистой воде.

Миллиардам не хватает инфраструктуры для очистки сточных вод. Люди вынуждены использовать водоемы с грязной и заразной водой, являющейся источником инфекций – холеры, тифа, дизентерии. Притом что изменение климата создает еще большую нагрузку на ограниченное количество воды в мире, следует знать, что есть народы, которые готовы воевать за доступ к пригодной для использования воде.

Пользование водой и землей тесно переплетается, поскольку и на то и на другое влияет потепление планеты. Возникают разные цепные реакции, связанные с продолжающимся потеплением. Повышение температуры на планете влияет на урожайность кукурузы, риса и пшеницы, требующих для роста огромного количества воды. Водоносные горизонты истощаются быстрее, чем осадки способны их наполнить. При продолжающемся потеплении Земли в некоторых странах воды будет не хватать, в то время как в других ее будет слишком много. Ожидается, что во всем мире прибрежные районы с растущей плотностью населения будут подвергаться более сильным приливам