Пока мы ждем лифт, Гоша рассказывает о чудесном баре, в котором нас «напоят по-королевски». Его хитрые глаза блестят, а с губ не сходит фирменная улыбка. Что он задумал?

— Какой адрес? — спрашиваю я, когда мы выходим из здания.

— Ты на машине собралась ехать? — он смеется. — Мы же собираемся напиться!

«Только не это! Не смей пить с ним!», — здравому рассудку не до смеха.

— Маш, давай возьмем такси. Заберешь машину завтра, ничего с ней не случится, — Оля смотрит на меня с мольбой.

«С нами, с нами может что-то случиться!», — не унимается здравый рассудок, еще раз напоминая, что Шаров — не лучшая компания на вечер. «Конечно-конечно, давай мы пошлем Ухову к черту. Что нам до ее проблем?», — скалится проснувшееся чувство вины и добавляет, что мы уже не раз так делали, посему место в аду нам давно обеспечено — хуже не будет.

— Мэри напряглась? Да ладно? — его, похоже, забавляет происходящее.

— Вовсе нет. Давайте поймаем машину, — отвечаю я со всей решимостью. — Только быстрее, потому что мне холодно в пальто.

В слабоосвещенном помещении шумно и накурено, и я проклинаю Шарова (за то, что он нас привел сюда), а, заодно, и себя (за то, что согласилась за ним последовать). Мы проходим первый зал, второй, третий, пока, наконец, не оказываемся возле железной двери. Гоша прикладывает пластиковую карточку, открывает дверь и пропускает нас вперед. В конце длинного узкого коридора, освещенного напольными торшерами с красными абажурами — массивная деревянная дверь. «Добро пожаловать в логово сектантов…», — саркастически произносит здравый рассудок, и мурашки бегут вверх по спине, но я продолжаю плестись за Шаровым и Олей, постепенно замедляя шаг. Мы даже не успеваем подойди к двери, как она открывается, и нашему взору предстает высокий худощавый юноша с вьющимися волосами до плеч.

— Привет, чувак, — произносит он и обменивается рукопожатиями с Гошей. — Вау, ты девочек привел! Проходите, дамы.

Хочу послать его куда подальше, развернуться на 180 градусов и покинуть это злачное место, но Шаров, словно предугадав мои дальнейшие действия, отрицательно качает головой. Радостная Оля протискивается между юношей и дверным косяком, а я продолжаю стоять на месте.

— Да ладно? Крошка Мэри испугалась? — Гоша чуть заметно улыбается.

— Нет, — и смерив его уничижительным взглядом, я следую за Олей.

За барной стойкой с черной деревянной столешницей, делящей надвое пространство небольшого (метров тридцать или около того) прямоугольного помещения, стоит коренастый блондин и что-то смешивает в шейкере. Осматриваюсь: высокие потолки с деревянными панелями; покрытые терракотовой штукатуркой стены, на которых развешены фотографии городского пейзажа под старину, уставленные красивыми бутылками деревянные полки и старая потертая афиша, анонсирующая выступление какой-то группы со странным названием «PickllBerry 5 N.M.»; барные стулья с высокими спинками причудливых узоров — все радует глаз. Здесь приятно пахнет корицей, и ванилью, и свежими яблоками, но запахи не смешиваются — каждый из них индивидуален. Краем глаза замечаю, что Гоша внимательно наблюдает за мной, и сразу демонстрирую безразличие, как будто обстановка не производит никакого впечатления.

— Здесь круто, — Оля не без труда взбирается на барный стул. — Маш, садись.

— Где можно повесить пальто? — деловито интересуюсь я. — И поставить сумку.

— Какая же ты зануда, — Шаров закатывает глаза, но все-таки помогает мне раздеться. — Сумку поставь на стул. Никто не придет, у нас закрытая вечеринка.

Нервно сглатываю: он это серьезно? Что еще за шуточки? «А я предупреждал…», — произносит здравый рассудок и хмурит брови.

— С чего начнем, дамы? — интересуется блондин.

— С водки! — отвечает Оля.

— Да ладно? — Шаров усаживается рядом со мной. — Ты настроена серьезно. Предлагаю не спешить и перепробовать весь коктейльный лист. Справитесь?

Ухова утвердительно кивает, а я лишь с отвращением морщусь: я вовсе не собираюсь напиваться! И зачем я только сюда пришла?

— Раз, два, три, поехали!!! — кричит Пабло, высокий худощавый парень, открывший нам дверь пару часов назад.

Или больше пары часов? Три, четыре? Сколько сейчас времени? Хотя, это не так важно. Мы выпиваем по шоту и ставим стопки на стойку. Какой по счету? И это тоже не важно. Надо поддержать Ухову. Возможно, после всего выпитого ей станет легче. Или не станет… Бедная Оля! Она рассказала нам причину своего странного поведения: от нее ушел Максим. Вот так просто — встал и ушел. Ему досталось огромное наследство от какого-то там тысячеюродного дяди, проживавшего в Англии. Поэтому Максим сообщил, что все деньги он намерен потратить в компании кого-нибудь другого, а не своей жены, содержавшей его долгие годы и терпевшей все его выходки. Подонок!

— Еще по шотику? — Пабло улыбается.

— Во-о-от так, еще ступенька… Забери у нее сумку.

Кто бы забрал мою! Но я послушно выполняю просьбу Гоши, несущего на себе практически бездыханное тело Уховой. Путь из такси до моей квартиры занял у нас минут десять или больше — я с трудом слежу за временем. Открываю входную дверь и пропускаю гостей вперед, как и подобает хорошей, пусть и пьяной хозяйке.

— Куда мне ее положить?

— Кого?

— Ухову, кого же еще!

Даже не разуваясь, мы проходим в гостевую спальню. Точнее, я прохожу, а Гоша, пыхтя, волочит на себе Олю. Наконец он укладывает ее на кровать и облегченно вздыхает.

— А мне где спать? — спрашивает он.

— Тебе? А ты собираешься спать здесь?

— Да ладно? Я надорвался, и я пьян, поэтому не доеду до дома. Где мне спать?

Здравый рассудок что-то кричит, но я не могу разобрать ни слова.

— В гостиной на диване. Подушку и одеяло можешь взять здесь…

У меня получается разобрать одно-единственное слово здравого рассудка. И это слово — «Идиотка».

Будильник назойливо звонит, а я, не открывая глаз, пытаюсь нащупать его на тумбочке, чтобы швырнуть и разбить об стену. Как же плохо… Что я вчера делала? Бар, Гоша, Оля, Пабло, шот за шотом… Открываю глаза, с трудом приподнимаюсь на кровати и смотрю на будильник, продолжающий звонить. Нахожу в себе силы, чтобы добраться до него и выключить. Во рту все пересохло, губы даже слиплись. Какая гадость! Встаю и, пошатываясь, плетусь в ванную, чтобы почистить зубы. Похоже, я так не напивалась со студенческих времен!

Пока чищу зубы, вспоминаю события вчерашнего вечера и в ужасе содрогаюсь. Из зеркала на меня смотрит изрядно потрепанная особа: взъерошенные волосы, размазанная косметика, красные глаза. Угораздило же!

После прохладного душа становится немного легче, но даже сильный напор воды не в состоянии смыть весь позор. Здравый рассудок уже проснулся и отчитывает меня за безответственность: неизвестно, как нам аукнется попойка с Шаровым, который, кстати, остался спать на диване в моей гостиной…