Ее охватили гнев, раздражение и разочарование.

– Ты не навещаешь собственную дочь? Почему? Как можно просто ее забыть, словно ее никогда и не было?

Лукас ответил строгим взглядом:

– Я никогда ее не забуду! Никогда!

– Тогда почему она не здесь, не с тобой? Хотя бы иногда?

– Так лучше.

– Для кого? Для тебя?

– Конечно нет. Думаешь, мне это нравится? – Он опустил плечи и больше не смотрел ей в глаза. – Думаешь, мне нравится, что моя дочь бежит от меня, потому что я для нее чужой?

Кейт скрестила руки на груди и вздернула подбородок.

– Эту ситуацию можно изменить.

Он покачал головой:

– Ты не понимаешь.

– Тогда объясни.

Лукас вздохнул:

– Моя жена снова вышла замуж. И теперь не хочет, чтобы я портил ее идеальную семью. Она угрожает превратить нашу жизнь в ад, если я буду настаивать.

– Но она не может запретить тебе видеться с дочерью. У тебя есть права…

– Я слишком хорошо знаю, каково разрываться между двумя родителями. Если бы обо мне не заботилась тетя Конни, не знаю, что бы я сделал, чтобы уйти от их ссор. Я не буду так мучить свою дочь.

– Вместо этого ты заставишь ее всю жизнь гадать, почему недостаточно любил ее, чтобы быть рядом. – У Кейт дрогнул голос. – Ты сбежал вместо того, чтобы бороться.

– Так лучше для нее…

– Нет. Так лучше для тебя. – У нее ныло в груди, словно вырвали сердце. – Ты не тот, кем я тебя считала.

– Видимо, нет. – Лукас опустил голову.

– Как ты мог держать это в секрете после того, как я рассказала тебе о своем отце? Я начала думать, что у нас может быть будущее. Но ошиблась.

– А я ошибся, пустив тебя в этот дом. Ты должна уйти. – Он зашагал прочь.

– Что? Но благотворительный вечер…

– Можно провести в другом месте. Мне все равно где, лишь бы не здесь. Больше ничего не будут менять и тревожить. Отошли рабочих.

Кейт не могла поверить услышанному. После всей работы, всего планирования Лукас все отменяет? У нее горели глаза от непролитых слез. Одна глупая ошибка – и все шансы собрать деньги для дочери улетучились. Она говорила себе, что плачет именно об этом, а не о том, что Лукас скрывал от нее такую тайну.

Кейт вытерла щеки и прерывисто втянула воздух. Он должен рассуждать разумно. У них есть договор.

Но к тому времени, как она спустилась на первый этаж, Лукаса уже не было в доме. Оставалось только уйти. Им обоим нужно остыть. Но на этом дело не кончится.

В лифте Лукас был один. Компанию ему составлял пушистый розовый медведь в диадеме с розовыми стразами, которую он сделал специально для Молли. Он ничего не слышал о Кейт с тех пор, как уволил всех, не подумав. Но, остыв, он понял, что не может подвести Кейт и ее дочь.

– Все получится. – Осознав, что он разговаривает с плюшевым медведем, Лукас спрятал его за спину.

Двери лифта открылись, и Лукас сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Его поприветствовали нарисованные жираф и улыбающийся носорог, но он не улыбнулся в ответ. Неохотно, шаг за шагом он двинулся по длинному коридору. Между стен носилось эхо детских голосов. Они все еще царапали его тоскующее сердце, но Лукас шел вперед. Это важнее, чем его боль и вина.

Он остановился перед палатой 529. Оттуда слышался голос Кейт, и следом детский смех. Сделав глубокий вдох, Лукас постучал в полуоткрытую дверь, а потом вошел в неярко освещенную комнату.

– Кто это? – спросила маленькая девочка, точная копия мамы.

На лице Кейт отразилось удивление.

– Это… мм…

– Я друг твоей мамы. Меня зовут Лукас.

Молли перевела взгляд с него на маму и обратно, словно решая, должен он ей нравиться или нет. В конце концов она улыбнулась.

– Что у тебя за спиной?

– Где? Там ничего нет. – Лукас развернулся по кругу, словно заглядывая себе за спину; медведя он все это время держал позади себя. – Видишь? Совсем ничего.

Молли захихикала, а Кейт улыбнулась.

– Вон же он! Прямо за тобой!

Лукас опять прокрутился на месте.

– Я же говорю, ничего тут нет. Может, доктор должен проверить твои глазки?

– Я его видела. Это розовый медведь.

– Ты видела розового медведя?

Молли кивнула, и Лукас подошел ближе.

– Может, покажешь мне, что за медведь за мной ходит?

На этот раз он поворачивался медленно, и, как и ожидал, Молли схватила медведя.

– Смотри, вот он! И у него есть корона. – Молли стянула диадему с медведя и надела себе на голову. – Смотри! Я принцесса!

– Очень красивая. Совсем как мама.

Молли захихикала, а Кейт покраснела.

– Внимательно следи за этим медведем. Похоже, он проказник.

Лукас подмигнул Кейт и заметил, что она сдерживает улыбку. Ее завоевать не так легко, как Молли. Но что поделаешь – придется ему открыться.

– Я слышал, что тебе понравились фотографии кареты и карусели.

Молли кивнула:

– Я буду на них кататься, когда меня вы-пи-шут.

– Не сразу, – поправила Кейт. – Сначала доктор должен дать разрешение.

– И я хочу играть на гигантском пианино. Ты его видел?

Лукасу очень нравилась эта миниатюрная копия Кейт.

– Не видел. Но звучит замечательно.

– Мама мне его сфотографирует.

– Правда? – Он покосился на Кейт, надеясь, что улыбка сменит строгое выражение лица. Но нет. – Может, ей нужно помочь его найти?

– Ты знаешь, где оно? – ахнула Молли.

Лукас кивнул.

Они еще немного поболтали, а потом Молли задремала под мультфильм. Часы посещения заканчивались, и Кейт вышла вместе с Лукасом.

У лифта Лукас нарушил тишину:

– Я тебя подвезу.

Кейт выгнула бровь:

– Ты не знаешь, где я живу.

– В моем доме.

Кейт презрительно фыркнула:

– Если я правильно помню, мне теперь туда хода нет.

Они вошли в лифт; там уже была пожилая пара. Лукас наклонился к уху Кейт.

– Я не хотел тебя прогонять по-настоящему. Просто сорвался.

Кейт сердито сверкнула глазами.

– Если ты так пытаешься извиниться, тебе еще многому предстоит научиться.

– Ну же, Кейт. Ты тоже когда-то срывалась и действовала не подумав.