– О-о-о, спасибо! – отвечаю я тем же тоном. – Это все, о чем я мечтала! – Мысленно представляю Фи, которая регулярно просматривает разную желтую прессу и, возможно, уже сегодня увидит там свою старшую сестру. Черт! А еще есть мама и папа, Ханна и… Тайлер. Я сглатываю.

– Эй, мы с этим разберемся. Помощница мамы отлично справляется с работой.

Неужели Джош старается меня успокоить? Я смотрю на него, потом на Джейса, который кивает в подтверждение его слов.

– У Пейдж целый архив фотографий Джоша. Когда он наглеет, она грозит продать их прессе, – улыбается мужчина.

Я поворачиваюсь к Джошу. Тот громко вздыхает и поднимает глаза к небу, прежде чем улыбнуться и дружелюбно пихнуть Джейса в плечо. Они больше похожи на друзей. Я ставлю галочку в воображаемом списке «Что я знаю о Джоше». Пока он не длинный: парень рассказывает только о том, что касается его публичного образа или что нужно для шоу. Это сразу заметно, когда маска на секунду спадает.

Остаток дня мы проводим за просмотром относящихся к делу новостных сайтов. Периодически созваниваемся с Пейдж, которая, по словам Джоша, отвечает за связь с общественностью в Белом доме и следит, чтобы имидж президента оставался безукоризненным. Она безупречно работает с самой инаугурации его матери. По крайней мере, так объяснил Джош. Естественно, он не сообщает мне, что именно Пейдж хорошо делает. Он быстро меняет тему, расспрашивает о моей жизни в Доме Воронов, о распределении комнат, об иерархии. Даже спрашивает, бывала ли я в комнате Валери. Судя по всему, Келлан живет в апартаментах в стиле декаданс у Львов. Устроил в них свой офис. Мне приходится разочаровать Джоша.

Вечером мы прекращаем смотреть на телефон, и переключаемся на часы. Я понимаю, что никогда раньше так не следила за временем.

Как только ворон в углу становится серым, кричу «До завтра!» и спешу к общежитию Тайлера. После проверки желтой прессы мне захотелось чего-то нормального. Я даже несколько раз написала Ханне. Как бы хотелось рассказать ей о сделанной против нашей воли фотографии. Она бы меня поддержала, как всегда, когда у меня камень на душе. Но все мои сообщения остаются без ответа. Это еще хуже, чем переживания из-за мнимой известности. Очень скучаю по Ханне. Сколько себя помню, она всегда поддерживала меня. А я – ее. Я ужасная подруга, раз не поддерживаю то, чем она занимается. Если для нее важно расследование исчезновения той девушки, я должна ей помочь. Можно было бы предложить поспрашивать студенток постарше в Доме Воронов. Должно быть, они были знакомы с Беверли.

Я внезапно меняю направление, иду к старой библиотеке. Уже снаружи понятно, что никого в редакции «Шепчущего» нет. Сводчатые окна читального зала освещены, но офис рядом – словно темный надгробный камень. Я снова разворачиваюсь и чуть позже уже стучу в дверь Тайлера.

– Один момент! – кричит он. Его голос кажется слишком далеким для размеров квартиры.

Я осматриваю лестничную площадку. Две пары черных ботинок стоят параллельно стене и друг другу перед квартирой. Они отполированы и вряд ли принадлежат студентам. Хотя не все в моем возрасте поклялись в вечной любви сникерам[3].

– На что ты смотришь? – слышу я голос Тайлера возле уха. Потом чувствую тепло и влагу, смешанную с запахом освежающего геля для душа. На его бедрах повязано полотенце. Он опирается одной рукой на косяк двери и следит за моим взглядом. У него влажные волосы. Я слышу, как капельки тихо падают на каменный пол.

Я забыла, о чем думала. Мозг опустел, все внимание направлено на Тайлера: на его запах, на узкий блестящий ручеек, сбегающий с мокрых волос на горло и вниз по груди. Какая-то неправильная часть меня уже представляла Тайлера с голым торсом. Но реальность оказалась лучше. Мышцы на его груди намного рельефнее, у него практически идеальные кубики. Нежная полоска темных волос ниже пупка исчезает под полотенцем, на котором останавливается мой взгляд. Во рту пересыхает. Я могу лишь прохрипеть «привет!». Это явно веселит Тайлера.

– Заходи! Тут снаружи ужасно холодно.

Его гусиная кожа направляет ручеек водички по новому пути, по твердым соскам. В правом торчит пирсинг. К счастью, ноги действуют сами по себе и ведут меня мимо Тайлера в квартиру. Взгляд наконец отрывается от серебристых шариков по обеим сторонам его соска. Глубоко вздохнув, я втягиваю кислород. Моему мозгу его явно сейчас недостаточно. Сердце колотится слишком быстро. Нужно мгновение, чтобы пережить гормональный всплеск. Тайлер бесстыдно улыбается. Не могу не рассмеяться. Качаю головой, скорее из-за самой себя, чем из-за него.

– Ты принял душ специально для меня? – Я пытаюсь вернуть наши обычные отношения, когда он закрывает дверь.

Тайлер кивает, но его темные глаза сверкают.

– Если бы я знал, какой эффект это произведет, я бы забрался под душ намного раньше. – Он убирает волосы назад и машет головой. На меня попадает парочка капель. – Присаживайся и выбери что-нибудь. Я сейчас вернусь.

Я наслаждаюсь игрой мускулов на его руках и плечах. По пути в ванную он встряхивает волосы. Зеркало, стоящее неподалеку, покрывается маленькими пятнышками. Когда Тайлер наконец исчезает из комнаты, падаю на диван.

На маленьком столе уже стоит большая миска с попкорном, а рядом тарелка с кексами и пралине. Неужели он хочет откормить меня? Или знает, что мне бы не помешала большая порция эндорфинов. Их тонны в сахаре.

Я беру его планшет, листаю загруженные фильмы. Сегодня в списке кинокартины, которые уже во времена юности мамы были старыми. Видимо, Тайлер слышал, как я рассказывала о ночевках у Ханны, когда мы смотрели «Бриолин», «Грязные танцы» и «Танец-вспышка». Ханну сначала очень нервировало плохое качество фильмов, но она не могла сопротивляться очарованию Оливии Ньютон-Джон. Наши подпевки были легендарными: неловкими, но веселыми.

Я выбираю «Бриолин». Когда Дэнни и Сэнди прощаются на пляже, из ванной возвращается Тайлер, босиком. Узкая черная футболка убивает не так много нейронных клеток в мозгу, как его голая кожа. Он садится рядом на диван, хватает миску с попкорном, подтягивает ноги и откидывается назад.

Долгое вступление наконец заканчивается, а я уже съела кучу попкорна. На экране появляется Дэнни. Неожиданно в голове возникает знакомый образ. Кожаная куртка, улыбка, расслабленные плечи…

Я наклоняюсь и, схватив планшет, останавливаю фильм. Почему именно сейчас мне нужно было подумать о Джоше Прентиссе?

– Что случилось? – едва разбираю слова Тайлера. Он говорит с набитым попкорном ртом.

– Не хочется смотреть этот фильм. Давай выберем что-то другое.

Я уже листаю список, но тут Тайлер забирает у меня из рук планшет. Он ничего не говорит. Я не выдерживаю и поворачиваюсь к нему.

– Что случилось? Выходные прошли плохо?

Крепко сжимаю челюсти и смыкаю губы, чтобы удержать слова, рвущиеся из меня. Я не создана для секретов. Возможно, хранить секреты Воронов – мой личный вызов. Мотаю головой и смотрю на пальцы, которые то сцепляю, то расцепляю. А потом застываю: Тайлер убирает мне за плечо волосы, которые, словно занавес, упали между нами.