Ефимович и, тряхнув плечами, пустился в пляс.

Плясал он неожиданно легко, приседая перед бабушкой, хлопал по голенищам сапог. Все вокруг хлопало, ухало, подкрикивало…

Распутин махнул рукой и разом оборвал пляску. Немного отдышавшись, обратился ко всем:

– Прошу, господа, потише, – и неторопливо вышел из зала, оставив дверь полуоткрытой.

В коридоре, возле кухни, был туалет. Все подумали: «Может, понадобилось», но вдруг услышали окающий голос (в коридоре, у входной двери, висел телефон).

Все замерли, напряженно прислушиваясь. Распутин говорил:

– Мама?! Это я – Григорий… Благословляю!.. Олеша спит? Ты не волнуйся. Я молюсь за него, за тебя. За папу. Молюсь! Все будет хорошо. Верь, мама, верь, – настойчиво повторял он, как бы внушая. – Хорошо, хорошо, хорошо…

Кто-то восхищенно прошептал: «С императрицей!!»

После паузы вошел Распутин. Не глядя ни на кого, остановился у стола, распахнул поддевку. Указывая на ворот и подол рубашки, торжественно возвестил:

– Сама вышивала! Сама! – И, обратившись к военным, сказал: – Поехали с богом!

Кто-то из бывалых ресторанных гостей крикнул:

– Чавалы, отъезжую!

Хор дружно запел:

Надоели вы, как черти, —

спать нам хочется до смерти…

Спать, спать, спать,

пора нам на покой —

целый день пляши да пой!

На этой песне все удалились.

После пляски с Распутиным авторитет бабушки возрос до небес.

– Подумать только! – восклицали соседи, знакомые.

Бабушка скромничала: «Уж очень хорошо пели…»

…Через несколько месяцев в Петербурге был убит Распутин. Застрелен Юсуповым как взбесившаяся собака и сброшен в полынью.

Отец и мать к этому отнеслись равнодушно. Князя Юсупова они знали, не раз пели ему. У отца были записка, в которой Юсупов разрешал ему ловить рыбу в своем владении в Архангельском.

«Зазря бы Гришку не убили… Значит – довел!» – рассуждала мать. Отец молчал.

После убийства Распутина о нем стали распространяться легенды, догадки, анекдоты. На улицах открыто распевали непристойные песни о нем и царице. Его презирали, ненавидели. Мать заключила: «Сам, жеребец, виноват. Хвалился – вот и дохвалился!»[24]

Вернемся к рассказу о судьбе цыгана Алеши.

В 1919 году Димитриевичи с остатками армии Колчака ушли из Владивостока в Харбин – началась эмиграция. Маленький ансамбль побывал с выступлениями в Японии, Индии, на Филиппинах, на островах Ява и Суматра, в Бирме, на Цейлоне, в Марокко и Греции. Дольше обычного табор задержался лишь в Каире, где их «дикими плясками» очаровался египетский король Фуад. В конце 20-х годов семья приехала во Францию, в Париж.

Алеша, Иван, Юра, Николай, Дмитрий, Тамара, Ольга, Валя, Полина Димитриевичи

Вот как описывает их появление на страницах своих мемуаров великий Вертинский: «Табор Димитриевичей попал во Францию из Испании. Приехали они на огромном фургоне, оборудованном по последнему слову техники, с автомобильной тягой. Фургон они получили от директора какого-то бродячего цирка в счет уплаты долга, так как цирк прогорел и директор чуть ли не целый год не платил им жалованья. Их было человек тридцать. Отец, глава семьи, человек лет шестидесяти, старый лудильщик самоваров, был, так сказать, монархом. Все деньги, зарабатываемые семьей, забирал он. Попал табор вначале в “Эрмитаж”, где я работал. Из “Эрмитажа” они попали на Монпарнас, где и утвердились окончательно в кабачке “Золотая рыбка”…»[25]

Все предвоенное десятилетие юный Алеша танцевал на сцене кабаре и аккомпанировал своей сестре на гитаре.

Слева направо: Дмитрий, Иван, Николай, Алеша, Ольга, Рая, Маруся и Валя Димитриевичи

Недавно появилась информация, что в середине 30-х годов Алеша периодически играл в ресторанах вместе с цыганским гитаристом с мировым именем Джанго Рейнхардтом.

Тогда же произошло знакомство Димитриевичей с Юлом Бриннером, который в ту пору был совсем юным. Это через несколько десятилетий он станет известным актером, получит «Оскара», сыграет в «Великолепной семерке», приобретет репутацию великого мистификатора и красавца-мужчины. А пока он живет с матерью и старшей сестрой Верой в Париже. Его отец бросил жену и детей ради новой любви, но изредка помогал им деньгами. По возможности их поддерживали друзья, среди которых был секретарь известного артиста балета Сергея Лифаря. Он-то и привел первый раз Юла и Веру в ресторан, где пели цыгане.

Атмосфера кабаре пришлась по вкусу Юлику. Надо сказать, что в ранней юности будущий актер был, что называется, «трудным подростком»: непоседливый, хулиганистый, всегда готовый к драке и всевозможным авантюрам, он прибавил немало седых волос своей матери. С кланом Димитриевичей парнишка сошелся моментально и стал для них не просто своим, а действительно близким человеком. «Семейство неформально усыновило Юла просто потому, что его полюбили… и почувствовали в нем мощный талант», – пишет сын актера Рок Бриннер в книге воспоминаний об отце.

Алеша для него как старший брат: учил играть на гитаре, рассказывая бесконечные байки. Именно благодаря ему Юл начал воспринимать мир по шекспировской формуле «весь мир – театр», и, чтобы не остаться в нем вечным статистом, надо выделяться. У молодого человека с этим проблем нет. В 1935 году четырнадцатилетним мальчишкой он первый раз выступил на сцене кабаре в сопровождении оркестра из 30 (!) гитар.

Алеша Димитриевич (внизу), Юл Бриннер

В начале войны Бриннер уехал в Америку, где начал учиться актерскому ремеслу, которое и дало ему право называться впоследствии «королем». Но те несколько лет, проведенных вместе с Димитриевичами, Юл помнил всю жизнь. В конце шестидесятых они с Алешей записали пластинку, которую актер с благодарностью назвал «Цыган и Я».

После выхода диска Юл организовал рекламную кампанию в поддержку альбома. Осенью 1967 года состоялась запись выступления Бриннера и Димитриевича на популярной в те годы в США развлекательной программе «Шоу Эда Салливана», которое выходило на одном из главных американских телеканалов CBS.

В тот субботний вечер на одной сцене с Бриннером и Димитриевичем выступили рок-группа The Doors с легендарным Джимом Моррисоном и популярный американский комик Родни Дэнжерфилд.

В рамках этой телевизионной съемки друзья исполнили только одну песню – знаменитые во всем мире «Две гитары».

Кто знает, стал бы Юл Бриннер тем, кем стал, без цыганской «школы жизни», пройденной им когда-то в парижских кабаках?

Герой «Великолепной семерки» далеко не единственный из знаменитостей, кого судьба сводила с Димитриевичами. Вот еще одна история.

Юл Бриннер