истосковались по былой сытой и праздной жизни, где прилавки у Елисеева ломились от окороков, колбас и паюсной икры, где в ресторанах на десерт подавали шампанское с клубникой, а в отдельных кабинетах пели черноволосые усачи про «Две гитары» и плясали, бренча монистами, жгучие красавицы.

Цыганская песня оказалась одной из примет благополучного прошлого и, едва забрезжил рассвет надежды на его возвращение, вернулась в новом обличье. Только теперь исполняли популярный репертуар не только выходцы из «таборов», но самые разные певцы и певицы. «Под цыган» успешно работают грузинки Тамара Церетели и Кето Джапаридзе, армянка Рина Терьян, еврейка Изабелла Юрьева, польские красавицы Екатерина Юровская и Мария Норовская…

Некоторые из артистов, как, например, И. Юрьева и Н. В. Дулькевич, исполняют цыганские романсы настолько хорошо, что удостаиваются неофициального титула «белой цыганки».

Звезда императорской сцены и нэпманской России Н. В. Дулькевич. Фото из архива А. В. Дулькевича

Конец двадцатых озаряется светом восходящей звезды Вадима Козина, который, будучи цыганом по матери, не только блестяще исполнял известные вещи, но и сочинял прекрасные стилизации под «таборные» песни, например «Бирюзовые златы колечки»[19].

В этот фантасмагорический период происходит невероятное смешение жанров и лиц. Эстрада напоминает затертую колоду в руках старого шулера – былые тузы бьются бравыми валетами, они сами тут же скрываются за неприметными бубновыми и крестовыми девятками, на которые еще вчера никто не обратил бы никакого внимания…

Зимой 1927 года многие советские газеты рекламировали грандиозное мероприятие:

«Всероссийский союз цыган устраивает 21 февраля 1927 года в помещении Большого театра концерт, посвященный цыганскому искусству! В концерте будут показаны все этапы цыганского искусства, начиная с таборной (еще не культивированной) песни, кончая последним “городским” периодом. Кроме того в программу включается ряд произведений русских и иностранных авторов – “цыганские мотивы” и о цыганах.

В концерте принимают участие: объединенный хор московских цыган (с Тамарой Церетели) в 150 человек, под управлением Егора Полякова, Валериана Лебедева, М. В. Хлебникова, Н. Ф. Митрофанова и Д. И. Иванова, пляски Ляли Черной, Марии Артамоновой и др. Кроме того, участвуют артисты московских театров – нар. арт. респ. Москвин, засл. арт. Блюменталь-Тамарина, Гобович и др. Конферансье – А. А. Менделевич. Ответственный администратор А. А. Андреев. Сбор поступит на культурные нужды союза цыган».

Но новые звезды светят недолго. Гасить их начинают почти сразу.

Уже с середины двадцатых в печати четко прослеживается линия по искоренению этого явления.

Цыганский хор, организованный Н. Н. Кручининым

Запуганные артисты и авторы пытаются лавировать, сочиняя на разухабистые мотивы «пролетарские» тексты типа пресловутого романса «А сердце-то в партию тянет…». Но такие дешевые трюки комиссары от искусства быстро раскусили.

Заработать обвинение в «цыганщине» можно было абсолютно на ровном месте. Угадать, что не так, исполнителям становилось все труднее. Слишком высоко (или низко) взятая нота, томный взгляд, откровенный наряд, строчка о неразделенной любви, воспевание красот природы – все что угодно могло навлечь на голову ничего не понимающего эстрадника ушаты обвинений в безыдейности, несовременном подборе материала, антисоветчине и повлечь за собой кары, самой мягкой из которых было снижение разряда (рапмовцы[20] поделили всех артистов на категории) и запрет на исполнение большей части репертуара.

В годы борьбы с цыганщиной среди эстрадников ходил такой анекдот: Приходит композитор в музыкальную редакцию и говорит: – Написал лирическую песню. Правда, название дал несколько своеобразное: «Эх, е… твою мать!»

Редактор внимательно читает ноты и одобрительно отвечает: – Ну что ж, ноты мне нравятся, аранжировка оригинальная. Да и название, в общем-то, неплохое, вот только «Эх» я бы убрал – цыганщиной попахивает!..

В февральском номере рупора горкома эстрады (журнале «Цирк и эстрада») за 1928 год появляется характерная статья:

Умирающая цыганщина

Цыгане – один из самых богатых песнями народов. Существует не лишенное некоторого основания представление, что до революции цыгане только и делали, что крали лошадей и распевали песни. Теперь положение изменилось и значительная часть цыган, получив землю, сменила свои песни на плуги. Но спрос на «цыганщину» до сих пор огромен, и на смену настоящим цыганам появилось много певцов-любителей, сорганизовавшихся в «цыганские» хоры и принесших с собой на эстраду репертуар «модный», но едва ли могущий быть названным цыганским. На смену воспевания приволья степей, нехитрых гимнов природе и жажды свободы появились песни «о прежних днях, о розах и весне» – закуска к пиву ворчащего обывателя. Вертинский вновь ожил в этих «неоцыганских» романсах. Несомненно, подлинно этнографическая цыганская песня сейчас вымирает. Достаточно указать, что шесть подвизающихся главным образом по московским пивным «цыганских» хоров едва ли даже на треть состоят из цыган, а цыганская песня в репертуаре этих хоров занимает скромное место.

Реклама из петроградских газет. 1920-е

Бывшие «бары» – графы и князья, заполняющие днем душные прокуренные коридоры Посредрабиса, вечером поют в каком-нибудь кабачке со слезой и надрывом «что вечное – секунда, а все прочее – нуль». Афиша пивной беззастенчиво зазывает своего любителя громкими по недоброй старине именами бывших титулованных Ланских, Голицыных, Черкасовых, надорванными голосами из вечера в вечер повторяющих:

Эх, гитара, ты спой в последний раз,

Счастье было, да милых нету глаз.

Убогость, пошлость и бессмысленность заменили разудалую по природе цыганскую песнь. Безграмотность и упадочность вытесняют народный эпос. Чтобы иметь представление о том, что собою представляет такая «цыганщина», достаточно привести несколько строк популярного романса:

Разлука, ты, разлука,

И жизнь моя прошла,

С тех пор, когда граненые

Упали со стола…

«Цыганщина» широко пустила свои ростки, она заняла большое место в вокальном эстрадном репертуаре, который идет и в рабочие клубы. В некоторых местах, как, например, на Украине, «цыганщина» настолько определила свое лицо, что местным лицам пришлось наложить полнейший запрет на цыганский репертуар. В большинстве же случаев «цыганщина» «имеет хождение» наравне с прочей пошлостью эстрадно-разговорного жанра. Конечно, кроме специфической «цыганщины» есть и вполне грамотные художественные и имеющие право на жизнь цыганские романсы. Мы имеем в виду не только старинные песни, но и часть новых, сегодняшних. Правда, попытки придать цыганским песням ура-агитационный характер («Шахта № 3» и др. романсы) не могли увенчаться успехом и отдавали очень плохим шаржем, как это было с попыткой эстрадников красными костюмами и музыкой «Интернационала» сделать «революционными» старые, часто даже эротические танцы. Как на новый вид цыганской песни следует также указать на особый пародийный жанр, жанр