– Это сейчас смешно прозвучит, – снова заговорил Ваня, вернувшись в свое кресло, – но меня подставили точно таким же способом, каким и тебя. Хотя Илья о том случае знать не мог, а наследственность по вполне понятным причинам исключается. Так что остается думать, что в этой семейке дурные идеи просто витают в воздухе, перепархивая из одного нездорового ума в другой. Вернувшись к себе домой на четвертый день после поставленного мне ультиматума, я обнаружил в квартире только что убитую женщину. Причем в моем случае все было сработано грамотнее: она была зарезана, а кровь и нож были оставлены так, что я успел за все это схватиться еще прежде, чем сообразил, что к чему. Думаю, нет нужды расписывать тебе, Лоретта, что я испытал в тот момент? Скажу только, что в тот, в первый раз, руки у меня тряслись не хуже, чем у тебя. Первым моим порывом было, конечно же, вызвать полицию, но я, к счастью, быстро сообразил, что этого делать нельзя, ни в коем случае! Старикан только того и добивается, чтобы меня арестовали! Тогда я стал лихорадочно соображать, что мне делать с телом. Ждать вечера было нельзя, незваные гости могли явиться по мою душу в любую минуту, чтобы «обнаружить» подсунутую покойницу. В тот первый раз я не посмел ее разделить, чтобы тихо вывезти. Вместо этого устранил следы крови, догадался зафиксировать ей шею, чтобы голова не болталась, облил ее водкой, накинул на нее свой старый плащ, чтобы скрыть ее внешность и приметы получше, а потом выволок ее к машине, особо не беспокоясь, что меня могут увидеть. Главное было, чтобы не разглядели! Я тащил ее на себе, на плече, будто пьяную, еще и разговаривал с ней, отчитывал за то, что она заявилась ко мне в таком виде. И за то, что про меня соседи могут подумать, если застанут в такой компании. Несколько соседей, действительно попавшихся мне по пути, деликатно отвернулись, когда до них долетели мои слова. Так мы добрались до машины. Я запихал тело в салон, вывез за город, свой плащ потом сжег. Но, как выяснилось, ни избавившись от тела, ни замыв в квартире все следы преступления, я все равно ничего не решил. Потому что оставалась скрытая камера на стене, о которой я в тот момент даже подумать не мог. А она бесстрастно сняла все кино. И эта запись прямиком отправилась к старикану в руки. – Ваня помолчал, словно бы давая слово гудящему в камине огню. Потом криво усмехнулся: – С тех пор я и стал тем, кто я есть! С легкой руки и по рекомендациям проклятого старикана. Оценившего, по его словам, мою оперативность и хладнокровие. Снова доставленный к нему, я просмотрел всю запись от начала и до конца. И был поставлен перед выбором: либо зона, либо я и дальше выполняю заказы некоторых лиц. Он решил дать мне этот выбор, потому что их предыдущий «ангел-хранитель» как раз погиб. Но я понимал, что если выберу зону, то этот урод и там про меня не забудет! Он и сам мне это дал понять намеками и гадкой ухмылкой. А когда я спросил, зачем ему все это нужно, то услышал в ответ, что я был слишком порядочным и счастливым. Таким не должен быть человек, испортивший ему его жизнь. Как будто я хоть каким-то боком был виноват в том, что ему ее испортили! Но он так считал, а рядом с его мнением других не существует. – Ваня непроизвольно сжал кулаки, глаза его сузились. – Однако он просчитался, решив меня сделать безропотной игрушкой! Я всегда был быстро обучаемым человеком. И с самой этой судьбоносной беседы тоже начал собирать компромат на старика и на его заказчиков. Для начала я догадался и сумел записать этот вот самый первый разговор с ним. Не весь, к сожалению, что не позволило мне выпутаться. Зато потом… Видео, аудио, а иногда даже брошенные в панике документы! Как бы передо мной ни таились мои заказчики, но чем больше было заказов, тем толще становился мой архив. Я не терял времени даром и использовал для этого любую возможность плюс хорошую технику. Теперь вся эта коллекция и ее копии у меня хранятся по разным местам. Старикан дорого бы дал за то, чтобы добраться до них до всех, с тех пор как об этом узнал, но руки коротки. Так мы и существуем: он меня держит за горло, а я держу его со всеми его коллегами-приятелями.

– А Илья? – напомнила Лора, так как Иван замолчал.

– Ах да! Ведь как раз за этим старикан и разыскивал меня в первую очередь, хотя именно за то дело он взялся позже всего! Просто так увлекся, пытаясь меня сломать, желательно об коленку, что на какое-то время вообще забыл про Илью. Прошло немало времени, когда он все-таки спохватился. Это был четвертый раз, когда я, так сказать, оказался у него в гостях. И Илья тоже там был. Старый хрыч, уже успевший посвятить нас во все тонкости своей семейной жизни, представил нас с ним друг другу: «Два бастарда». А потом озвучил нам правила задуманной им игры. По его словам, мы оба перед ним виноваты так, что не заслуживаем легкой смерти. Ему же некуда теперь девать свое состояние, потому что благотворительностью он принципиально никогда в жизни не занимался, а наследников у него больше нет. И он сказал, что все-таки согласен оставить все свои деньги в наследство одному из нас, Илье или мне, в зависимости от того, кто из нас уцелеет и заслужит награду, рассчитавшись за него со вторым. Потом изложил те условия, которые должны при этом соблюдаться.

– Ты, – сказал он Илье, – должен уничтожить его любыми способами, но только не убивать! Даже волосок не должен упасть с его головы, ни от твоих рук, ни от рук твоих сообщников. Доведи его до чего хочешь: до тюрьмы, до психушки, еще до чего додумаешься! Но чтобы я, перед тем как тебе все отписать, мог увидеть, во что он превратился с твоей подачи! Повторяю: это существо должно быть живым!

Старикашка знал, о чем говорил! Ведь ему было уже известно, что у меня написано завещание, да не одно, а на каждый сделанный мною набор компромата. С требованием отослать его куда следует в случае моей смерти. И у него нет никакой гарантии, что хоть один адвокат да не ускользнет от его внимания, что хоть одно завещание да не сработает! Так что он был очень убедителен, разговаривая с Ильей.

А потом он повернулся ко мне и небрежно бросил:

– А ты можешь его прикончить хоть сейчас! Я даю тебе полную свободу действий! Только не думай, что стану твои грешки прикрывать. Попадешься – значит попадешься! Вот и все мое условие!

Сказал и вышел из комнаты! Надо было видеть, как при этом Илья переменился в лице! Будь он на моем месте, он бы, наверное, уже кинулся меня убивать. И от меня он ничего другого не ожидал, когда пытался по стеночке пробраться к дверям.

– Не будь дураком! – сказал я ему. – Старый хрыч озвучил мне свое разрешение только ради того, чтобы ты жил и дрожал, зная о нем. На самом деле он знает, что я не стану пачкать руки кровью. И тебе не советую под его дудку плясать, потому что этот старый урод все равно ничего тебе не оставит.

Я еще пытался его убедить, но как только он добрался до дверей, так сразу кинулся прочь, не став меня больше слушать. Может, решил, что я просто зубы ему заговариваю? Но с тех пор мое существование не дает ему покоя. Он всеми правдами и неправдами готов меня извести, из страха передо мной и потому что денежки подходят к концу. Он же мало на что способен, а привык жить на широкую ногу! Ради этого распродал уже почти все, что мог, из недвижимости, подаренной ему стариканом еще в лучшие времена. Я думаю, что теперь старикан сам же покупает это все, сбивая цену: его просто должно забавлять, как Илюша корчится, расставаясь с очередной своей собственностью. Больше денег старик ему, естественно, не дает, но Илюша по своей глупости отчаянно надеется, что все изменится, когда он выполнит условие. Не понимая, что старик его теперь ненавидит ничуть не меньше, чем меня! И что ничего он ему не даст, ни гроша, чем бы все ни закончилось!