— Потому что вы не одобряли этого, разве не так? Он не мог себе позволить потерять единственную оставшуюся родственницу, — парировала Трэлла, не отрывая глаз от королевы.

Королева сняла очки, протерла стекла и снова надела.

— Мои отношения с внуком не обсуждаются. Но если он попросил вас уехать, значит, ваши отношения закончены.

«Дыши, — мысленно приказала себе Трэлла. — Один апельсин, два апельсина…»

— Так сложилось, что Ксавьер поверил, что те, кто его любит, уезжают и не возвращаются. Я хочу доказать ему, что это не так. — Может ли план сработать? Она была не в состоянии думать об этом сейчас.

— Мой внук знает одно: проявление эмоций не поможет сохранению стабильности в стране. Каким он будет правителем, если свяжет судьбу с женщиной, имя которой не сходит с первых страниц желтой прессы?

— Я не могу контролировать, что пишут обо мне таблоиды.

— Именно поэтому вам необходимо исчезнуть. Если вам не безразлична судьба моего внука и вашего сына, защитите их.

Один — ноль в пользу королевы. И она знала об этом, но продолжала наступление.

— Вы понятия не имеете, каким сильным должен быть монарх, а ваши слабости перейдут на них и подорвут то, что создавалось пятьсот лет.

— Любовь — это слабость? — Где-то она уже это слышала.

Глаза королевы сузились.

— Ваше прошлое, ваша потребность в медицинском наблюдении, ваша чувствительная психика — все это ваши слабости.

Она словно заглянула в душу Трэллы, где копошились призраки: «Она все знает про тебя. Она видит тебя насквозь».

— Трон сломает вас. Это марафон длиной в жизнь, — продолжила между тем королева. — Что будет, если вы не выдержите? Лучше удалиться сейчас, не натворив больших бед.

Трэлла расправила плечи и, забыв о призраках, бросилась в атаку.

— Вы ничего обо мне не знаете. Не путайте мою способность любить с неспособностью бороться и постоять за себя. На самом деле любовь — это мое оружие. Вы хотите защитить то, что строили пять веков? А моя история исчисляется тысячелетиями. Имя этой истории — семья. Неужели вы считаете, что чувство долга выжмет слезу из глаз Ксавьера, когда вы умрете?

Королева стала бледнее полотна.

— У вас начинается истерика.

— Вы сами все начали. — Трэлла рубанула рукой воздух. — Только любовь помогает нам пройти через испытания. Я знаю это по опыту. Ксавьеру недостаточно вашей прохладной любви. Вы по-своему любите его, но боитесь это показать. Почему? Не потому ли, что можете снова столкнуться с горем? Поэтому вы даже не взглянули на Тайрола? Вы боитесь привязаться к правнуку из страха его потерять? Так кто из нас слабый?

Королева Джулия позвонила в колокольчик.

— Что-то не так? — ехидно спросила Трэлла. — Так ведут себя те, кто борется за любимых. Вы по-прежнему считаете, что я недостаточно жесткая для жены будущего монарха?

— Убирайтесь!

— Мисс Советэр, пожалуйста, — сказал вошедший Марио.

Трэлла пулей выскочила из зала приемов.

Голоса доносились до Ксавьера словно издалека. Он не мог сосредоточиться на встрече. Не давал покоя утренний разговор с Трэллой. Он заявил, что не может любить ее, словно был лишен физической способности любить. Долгое время он именно так и считал. Любовь, которую он когда-то испытывал к родителям, прошла с их разводом и отъездом, оставив в душе рану. Он не хотел больше никого любить. И сейчас боялся признаться себе в том, что любит ее.

— Вы согласны, ваше высочество?

— Прошу прощения?

— Мы обсуждали ставки налогов.

Он посмотрел на присутствующих и сказал:

— Позвоните австралийским партнерам и передайте, что мы просим возобновить переговоры в январе. В Рождество нужно быть с семьей. Думаю, что они с нами согласятся.

К черту долг. Ему необходимо наладить отношения с женщиной, которую любит. Он встал из-за стола в тот момент, когда в зал торопливо вошел его личный помощник с сообщением, что Анжелика пытается с ним связаться. Нахмурившись, Ксавьер извинился и включил телефон. На экране высветились пропущенные звонки и сообщения:

«Что случилось?»

«Где она?»

«Ксавьер, ты с ней?»

Его сердце упало. Он вышел из конференц-зала и направился в дальний угол коридора, откуда мог говорить приватно. Набрав номер Анжелики, он услышал ее встревоженный голос:

— Ты с ней? Она пишет мне, что все хорошо, но я уверена в обратном.

— Я не с ней.

— Ксавьер, черт подери, как ты мог оставить ее одну, когда у нее приступ паники? — В голосе Анжелики звучали истерические нотки.

— Я попытаюсь с ней связаться, — спокойно сказал Ксавьер. — А почему бы тебе самой не послать ей сообщение?

— Господи, конечно, — растерянно ответила Анжелика. — Мне и в голову не пришло, вот идиотка. Немедленно напишу ей, что я ее люблю.

Ксавьер почувствовал укол совести за то, что не сказал эти же слова Трэлле утром. Он закончил разговор и позвонил Трэлле. Она не ответила, но прислала эсэмэску, что отдыхает.

— Все в порядке, сэр? — поинтересовался подошедший личный помощник.

Ксавьер поднял руку, сделав помощнику знак помолчать, поскольку он звонил своему камердинеру Винсенту.

— Ты видел сегодня Трэллу?

После секундного колебания Винсент ответил:

— Алдона сказала, что она заперлась у себя в комнате после аудиенции с королевой.

— Она встречалась с моей бабушкой? Машину, немедленно! — нетерпеливо приказал он личному помощнику.

Она поступает так ради Тайрола, повторяла себе Трэлла, покусывая его резиновое колечко для десен и считая апельсины. Некоторые женщины рожают детей в муках. Ее судьба — противостоять накатывающим на нее волнам ужаса. Она знала, что иррациональные страхи пройдут, надо только выстоять. Трэлла старалась глубоко дышать и продолжала считать апельсины.

Конечно, справляться с приступом легче, когда рядом кто-то, кому она доверяет и кто ее любит. Сейчас она чувствовала себя всеми брошенной и забытой.

Трэлла гнала от себя тревожные мысли.

«Я сильная. Меня любят. Я справлюсь», — повторяла она про себя как мантру.

Надо было взять с собой телефон. Но эсэмэски не дали бы ей сконцентрироваться. Она намеренно оставила телефон на ночном столике в спальне. Хотя сейчас ободряющие слова Джили очень бы помогли.

— Трэлла!

Боже, что он здесь делает? Она заперлась и приказала Алдоне никого к ней не пускать. Теперь он увидит ее в таком состоянии и поймет, насколько она раздавлена.