В‑третьих, Тася должна позволить Эльке привести себя в божеский вид, нельзя же показываться перспективному мужику на глаза такой… бледненькой!

Вот после работы Элька ею и займется. Ничего страшного — задержатся немного, зато выглядеть Тася будет на все сто…

Впрочем, зачем на работе?! Элька вполне может подгрести к Тасе часов в девять вечера, она все равно собиралась зайти сегодня в салон красоты, давно пора приличный педикюр сделать. Так что ей как раз по дороге.

А Федор Федорович сегодня зайдет? Нужно же отвлечь его, чтобы не сорвал встречу со Славиком!

Кстати, ты знаешь, нашего шефа так же зовут, это не он, случайно?

Нет, вряд ли. Элька не представляла шефа, болтающегося ночами по улицам, да еще в обнимку с бультерьером. Шефу собака точно не нужна, он и Эльку‑то толком не видит.

В‑четвертых, во время встречи Тася не должна хлопать ушами! Хотя бы на этот раз. Обязательно нужно покрутиться у фонаря, чтобы Вячеслав оценил новенький Тасин имидж.

Не стоит болтать с ним черте‑те о чем, лучше поговорить о песике. Уж Элька‑то в курсе — все собачники, как и молоденькие мамаши, буквально помешаны на своих драгоценных чадах.

В‑пятых, и самое главное — Тасю обязательно должны проводить до подъезда!

Не младенец же ты, Таська, неужели всему учить? Намекнешь, что вчера на улице тебя напугали какие‑то пьяные идиоты, мол, еле‑еле заставила себя сегодня выйти на прогулку…

Правда, если Вячеслав запишет номер телефона, Тасе не стоит тащиться в лом на роликах в черепашьем темпе. Тогда она может попрощаться с ним у сквера и подождать за углом Эльку. Тася еще не забыла, что Элька собирается ее сопровождать?

Тасю от подобных планов стало подташнивать, но возражать она не пыталась. Понимала, что не в состоянии остановить на ходу поезд. Элька все равно, кроме себя, никого не слышит.

«Одна надежда, что Федор Федорович снова утащит ее куда‑нибудь, — грустно размышляла Таисия, кивая, словно китайский болванчик, на каждое Элькино предложение, — тогда я смогу спокойно остаться дома. Элька сама сказала, что болтаться одной по ночным улицам слишком опасно…»

К купленным Элькой на ее долю пирожным Таисия и не притронулась. Крошечными глотками пила чай и представляла, как обрадуются дети редкому лакомству. Она бы и сама съела, уж очень аппетитно смотрятся, но другие не купить — цены в этом кафе…

Больше Таисия сюда не пойдет, это точно!

На работе пришлось задержаться. Валерия Степановна дала понять, что расчеты должны быть закончены. Ей с утра идти с готовым отчетом к шефу, а по Тасиной вине…

Валерия Степановна сменила гнев на милость только тогда, когда Таисия открытым текстом пообещала все сделать именно сегодня.

На Валерию Степановну она не обижалась — сама виновата. Опоздала с обеда почти на час, а до этого то с Элькой убегала болтать, то Симонова у нее время отнимала, то носом клевала у компьютера — ведь вторую ночь подряд не высыпалась…

Никогда Таисия ничего подобного себе не позволяла!

Раньше.

Девушка грустно усмехнулась. Вдруг показалось, что вчерашний день резко изменил ее жизнь, раньше она была такой неспешной, тягучей, легкопредсказуемой и… скучной. Теперь же Таисия как на вулкане. И все из‑за поспешного решения — познакомить Федора Федоровича с Элькой.

И что на нее нашло?!

Ну подумаешь, поскучала бы еще один вечер в ресторане…

* * *

Таисия вышла из офиса уставшая, спать хотелось немилосердно. Она посмотрела на часы и злорадно хмыкнула: начало девятого. Похоже, Элька ее не дождется, к девяти домой все равно не успеть.

Правда, Элька знала, что она задержится. Забегала после работы, мол, подвезет, сегодня она на машине. А уж как уставилась на бедную Валерию Степановну, узнав, что подруга никуда не идет…

Таисия впервые видела начальницу смущенной и даже немного виноватой!

Голова побаливала, девушке не хотелось ни идти к автобусной остановке, ни вызывать такси, лучше пройти пешком хотя бы пару кварталов. А потом она сядет на трамвай и без пересадки доедет почти до места.

Таисия заправила под шляпу выбившуюся наружу прядь и вдруг замерла посреди тротуара, она только сейчас заметила, насколько на улице хорошо.

И небо без единого облачка, и солнышко по‑вечернему ласково, и воздух почему‑то кажется свежим, чистым, не чувствуется в нем ни пыли, ни выхлопов машинных газов, и как раз напротив офиса поставили вазон с яркими фиолетовыми петуньями, пахнущими сильно и нежно…

Таисия коснулась пальцем самого, на ее взгляд, симпатичного цветка и удивилась нежной шелковистости лепестков. Наклонилась, жадно вдыхая аромат, и внезапно рассмеялась — усталость словно родниковой водой смыло, а сердце забилось мощно и ровно.

Таисия сунула руку в карман и весело побренчала мелочью. Нашарила бумажку и загадала, чтобы у нее оказалось не меньше пятидесяти рублей, почему‑то захотелось съесть апельсин. Вытащила купюру и счастливо улыбнулась — сотня.

У прилавка никого не оказалось, и Таисия пожадничала: вместо одного апельсина купила целый килограмм, уж очень они сегодня были яркими, круглыми и приятно пупырчатыми. Таисия почему‑то не любила гладкую кожуру и бледно‑желтые апельсины тоже не любила: они казались ей какими‑то ненастоящими.

Один из апельсинов Таисия почистила прямо над урной и, зажмурившись, с наслаждением съела. Зачем‑то понюхала липкие пальцы и разорилась на минеральную воду. Смочила носовой платок, тщательно протерла ладони.

Спешить по‑прежнему не хотелось. Таисия медленно брела по улице, с любопытством посматривала на вывески и витрины, еще вчера она не обращала на них внимания, а сейчас ей все нравилось, наполняло предвкушением праздника. И она улыбнулась — в последнее время полудетское ожидание чего‑то… радостного, почти обещание счастья, становилось привычным.

У перекрестка Таисия помедлила, что‑то мешало перейти улицу. Она с досадой подумала, что нормальным людям это несвойственно — вечно прислушиваться к себе, большинство и не подозревало о существовании так называемой интуиции.

Странно, но на этот раз держало ее на месте не чувство тревоги, а…

Таисия поморщилась, она сама не понимала, почему топчется у пешеходного перехода. Ей словно на ухо кто‑то нашептывал, требуя подождать, вот только чего? Обычно ощущения у нее были более четкими, чаще — предчувствие какой‑то опасности, сейчас же…

Да что она как стреноженная лошадь?!

И тут же неприятная заторможенность исчезла. Таисия решительно шагнула на дорогу…

Кто‑то за ее спиной испуганно вскрикнул. Кто‑то выругался. Тут же мерзко завизжали тормоза. Таисия в панике зажмурилась: мимо неслись машины, а в двух метрах от нее пытался затормозить тяжелый тупорылый джип — она опять забыла посмотреть на светофор. Федор Федорович ее убьет, точно…