Семнадцатого января польские и советские войска с боями ворвались в Варшаву. Осознав, что город не удержать, немцы оставили город.

Танковые колонны несокрушимым катком двинулись в глубину польской территории и девятнадцатого января освободили город Лодзь, куда сразу за войском стало съезжаться польское правительство.

На пятый день наступления армии 1-го Украинского фронта под командованием маршала Конева продвинулись более чем на сто километров в глубину территории, освободив крупный польский город Кельце. 5-я гвардейская армия генерал-полковника Жадова вместе с 3-й гвардейской танковой армией генерал-полковника Рыбалко освободили город Ченстохов. А передовые части 60-й армии генерал-полковника Курочкина и 59-й армии генерал-лейтенанта Коровникова уже стучались артиллерийскими снарядами в ворота Кракова.

Двадцать второго января танковые армии подступили к первому познанскому оборонительному рубежу…

Впереди был город-крепость Познань.

* * *

– Что у нас с Познанью? – спросил Адольф Гитлер, едва Гудериан вошел в кабинет.

– Мой фюрер, это не просто город, это город-крепость, – уверенно произнес генерал-полковник. – Русским потребуется не менее четырех месяцев, чтобы взять его. Сейчас в городе находятся четыре дивизии, должны подойти еще две. Познань охраняет хорошо подготовленный гарнизон. В городе размещается летное и пехотное училища, их численность не менее трех тысяч человек офицеров и курсантов. Для защиты города созданы батальоны фольксштурма. Вполне крепкие мужчины, готовые сражаться с русскими, а если потребуется, так и умереть за своего фюрера. Еще есть полиция, латышский батальон, проявивший себя с лучшей стороны в борьбе с партизанами, батальон СС. В город также поступают отступающие части.

– Какова численность обороняющихся?

– Сейчас трудно сказать. Цифры уточняются. Но каждый день в город подходят все новые силы. Если брать на сегодняшний день, то не менее пятидесяти тысяч.

Фюрер поднялся с кресла и подошел к разложенной на столе карте.

– Много ли в городе техники?

– В качестве противотанковых орудий восьмидесятивосьмимиллиметровые зенитные пушки. Буквально несколько часов назад подошел целый состав самоходно-артиллерийских установок. В городе есть также и танки. Все форты укреплены современной артиллерией.

– Насколько прочны оборонительные рубежи перед городом?

– С восточной и северо-восточной стороны на расстоянии восьми километров от стен города вырыты глубокие противотанковые рвы, которые задержат наступление танковых корпусов. Второй ров вырыт на расстоянии трех-пяти километров. Его глубина до четырех метров и ширина от пяти до тринадцати метров в танкоопасных направлениях. Сам ров обнесен рядами колючей проволоки. Перед каждым рвом создана мощнейшая система полевой фортификации: передовые позиции, траншеи, ячейки, пулеметные площадки на господствующих высотах. Оборудованы и хорошо замаскированы огневые позиции для артиллерии, в том числе зенитной. Фортификационные сооружения усилены многими рядами колючей проволоки. На наиболее опасных направлениях их количество достигает сорока рядов. На танкоопасных направлениях установлены минные поля.

– А если русским все-таки удастся преодолеть эшелонированную оборону?

– Их встретит хорошо укрепленная крепость с восемнадцатью фортами. В каждом из этих фортов имеется свой гарнизон. В настоящее время ведутся дополнительные работы по бронированию фортов. В крепости несколько десятков танков, а также штурмовые орудия. Мой фюрер, этот город станет для русских большой могилой.

– Нужно сделать все возможное, чтобы задержать русские войска в Познани как можно дольше. Их не нужно пускать к Одеру. Надеюсь, что крепость оттянет на себя немало дивизий.

– По предположению генерального штаба, крепость Познань должна оттянуть на себя, по крайней мере, две русские армии.

– Русские прекрасно понимают, что Познань – это ключ к Берлину, и постараются взять ее в короткий срок. Докладывайте мне обо всем, что происходит в Познани.

– Слушаюсь, мой фюрер, – с готовностью произнес генерал-полковник Гудериан.

* * *

Штаб 1-го Белорусского фронта находился в вырубке смешанного леса, к которому через редкий ельник, перерезая позиции батальона, вела извилистая дорога, утрамбованная тяжелыми «Студебеккерами», и уходила дальше, в глубокий тыл.

На небольшой поляне, окруженной со всех сторон толстоствольными тополями, стояло четыре наспех срубленных избы. В первой размещался маршал Жуков, во второй, несколько просторнее, чем остальные, размещался штаб фронта. В третьей проживали радисты, а четвертая была отдана под гостиницу. Над поляной низко висела маскировочная сеть, отгораживая проживающих от белесого неба и скудного зимнего солнца.

Летчики воздушной разведки четырежды пролетали над штабом фронта, проводили аэрофотосъемку и всякий раз выявляли дефекты маскировки. Бойцы из тринадцатого инженерно-саперного батальона в который раз перетягивали маскировочную сеть: где-то подтягивали ее на десятиметровую высоту, а в каких-то местах, наоборот, опускали предельно низко; наносили специальную краску для уменьшения цветового контраста; нашивали на сеть ветки, скрывая построенные объекты; закрепляли комья ваты; навешивали дополнительный маскирующий материал. Никто не ворчал, все осознавали серьезность проводимой работы. И когда наконец командир аэроразведывательной эскадрильи утвердил выполненную работу, все дружно с облегчением вздохнули.

Но каждый понимал, что поляна среди лиственного леса – это всего лишь временное пристанище штаба 1-го Белорусского фронта. Советские войска уже катком прошли по равнинам Центральной Польши. Только за последние сутки 1-я гвардейская танковая армия преодолела с боями около ста километров. Совсем скоро в прошлом останутся несколько наспех сколоченных срубов и кропотливая работа бойцов из инженерно-саперного батальона. Стол, стулья, наспех сколоченная мебель и даже старенькая кровать, стоявшая в углу, пойдут на растопку для местного населения, как только последний офицер покинет территорию штаба.

В шесть часов вечера в штабе 1-го Белорусского фронта началось совещание. Кроме командующего фронтом маршала Жукова на нем присутствовали начальник штаба фронта генерал-полковник Малинин, член военного совета Телегин, командующие танковыми армиями: 1-й гвардейской – генерал-полковник Катуков и 2-й гвардейской – генерал-лейтенант Радзиевский.

Сгрудились вокруг свежеструганного стола, на котором лежала оперативная карта. Большими красными стрелками были указаны места прорывов. Синими линиями нарисованы немецкие позиции с нумерацией частей, державших линию обороны.

Оперативная карта устареет уже завтра. В следующие часы Советская армия выдвинется на несколько десятков километров, и оперативную карту передадут в архив фронта, где ей предстоит пылиться среди такого же использованного материала. Но сейчас, напичканная информацией с результатами пешей и авиационной разведок, она являлась воплощением предстоящего продвижения на запад.