– Я сама читала, когда была там.

Нетти уже снова приближалась к двери. Коснулась двернойручки и вновь отпрянула.

– Господи, от этого спятить можно, – нервничала Розали. –Она говорила мне, что хотела бы еще раз туда пойти и я знаю, как она трясетсянад своим цветным стеклом, но чтобы пойти…

– Она попросила у меня разрешения выйти из дома, чтобывыпить кофе и сказала, что заодно заглянет в «новое место», так она егоназывает, чтобы забрать мою коробку для пирога, – шепотом поведала Полли.

– Это вполне в духе Нетти, – согласилась Розали. – Онаспрашивает разрешения даже сходить в туалет.

– У меня было такое чувство, что она надеялась получить отменя отказ.

Но в глубине души ей все же хотелось услышать от меня «да».

На глазах у Поли, не более чем в сорока ярдах, происходилжестокий бой местного значения между Нетти Кобб и Нетти Кобб. Если она все-такивойдет в магазин, будет одержана победа одной из сторон, которую Поллиподдерживала всей душой.

Почувствовав горячую тупую боль в руках, Полли взглянула наних и поняла, что бессознательно сжимает и разжимает пальцы. Она заставила себяуспокоиться и опустила руки вдоль тела.

– Нетти потащилась туда не из-за коробки и даже не застеклом, а из-за него, – сказала Розали. Полли коротко взглянула на нее. Розалирассмеялась и слегка покраснела. – Нет, я не хочу сказать, что она влюбиласьили что-то вроде этого, просто она показалась мне непохожей на себя, когда мывстретились сегодня. Он был к ней добр, Полли, вот и все. Вежлив и мил.

– Множество людей к ней по доброму относятся, – сказалаПолли. – Алан наизнанку выворачивается, чтобы ей помочь, а все же она егобоится или во всяком случае стесняется.

– У нашего мистера Гонта доброта особого свойства, –задумчиво произнесла Розали, и как будто в доказательство ее правоты ониувидели, как Нетти открыла дверь магазина. Оставшись на пороге, она сложилазонтик с таким отчаянием, с каким улитка может расстаться с своей раковиной.Полли на мгновение показалось, что Нетти сейчас же испугается своейрешительности и убежит, и пальцы ее, невзирая на артрит, снова сжались вкулаки. Иди, Нетти. Ну, иди же. Лови удачу. Вернись к жизни. И тогда Неттиулыбнулась, улыбнулась в ответ кому-то, кого не видели ни Полли, ни Розали. Онаопустила судорожно прижатый к груди зонтик и… вошла. Дверь за ней закрылась.

Полли обернулась и была тронута, увидев на глазах Розалислезы.

Женщины смотрели некоторое время друг на друга, а потомрассмеялись и обнялись. -Доброго пути, Нетти, – сказала Розали. – Еще два очкав нашу пользу, – откликнулась Полли, и солнце в ее душе сбросило в себя грозныетучи на добрых пару часов раньше, чем это произошло в небе над Касл Рок.

2

Пять минут спустя Нетти сидела на одном из обитых бархатомстульев с высокой спинкой, которые Гонт расставил вдоль стены в торговом зале.Зонтик и сумочка, забытые, лежали на полу у ее ног. Гонг сидел рядом, держал всвоих руках ее руки и сосредоточил свой пристальный взгляд на ее влажных,затуманенных слезами глазах. Абажур из цветного стекла стоял рядом с коробкойиз-под пирога на одной из витринных стоек. Абажур был прекрасен и в бостонскойантикварной лавке потянул бы на все триста долларов, а то и больше, Нетти Коббзаплатила за него десять долларов и сорок центов, все, что у нее было всумочке, когда она вошла в магазин. Но как бы красив он ни был, абажур былзабыт так же прочно, как и зонтик.

– Как замечательно, – шептала Нетти и была в этот моментпохожа на женщину, разговаривающую во сне. Она покрепче сжала руки Гонта, онответил на ее пожатие, и на лице Нетти появилась счастливая улыбка.

– Да, Нетти, – тихо откликнулся мистер Гонт. – Кстати, уменя к вам небольшое дело. Вы ведь знакомы с мистером Китоном, не так ли?

– Да, Рональд и его сын Дэнфорт. Я знаю их обоих. Кто именновас интересует?

– Младший, – ответил Гонт, легонько поглаживая ладони Неттисвоими длиннющими пальцами. Ногти у него тоже были длинные и желтоватые.Городской голова.

– Его за глаза называют Умником. – Нетти хихикнула. Смех былрезковат и слегка истеричен, но Гонта, казалось, это не обеспокоило. Напротив,ее не совсем естественная реакция скорее доставила ему удовольствие. – Его такпрозвали еще мальчишкой.

– Мне бы хотелось, чтобы вы расплатились за абажур, сыграв сУмником невинную шутку.

– Шутку? – Нетти заволновалась.

Гонт улыбнулся.

– Это вполне безобидно. И он никогда не узнает, что этосделали вы.

Будет думать на другого.

– О! – Нетти смотрела на абажур, и на мгновение в ее взглядепромелькнуло острое чувство – то ли алчности, то ли просто желания и удовольствия.– Ну…

– Все будет в порядке, Нетти. Никто не узнает… а абажуростанется у вас.

Нетти говорила медленно и задумчиво.

– Мой муж частенько подшучивал надо мной. Наверное, было бывесело теперь и мне над кем-нибудь подшутить. – Она перевела взгляд на Гонта ина этот раз что-то в его проницательных глазах ее обеспокоило. – Если толькоэто не причинит ему вреда. Я не хочу причинять ему вреда. Я ведь причинила вредсвоему мужу, вы знаете?

– Ничего с ним не будет, – мягко уговаривал Гонт, продолжаяпоглаживать руки Нетти. – Ни один волосок с головы не упадет. Мне простохотелось, чтобы вы положили к нему в дом кое-какие вещи?

– Как же я могу попасть к Умнику…

– Вот.

Он вложил ей что-то в ладонь. Ключ. Нетти тут же сжалапальцы в кулак.

– Когда? – ее мечтательный взгляд снова вернулся к абажуру.

– Скоро, – он выпустил ее руки и поднялся. – А теперь,Нетти, мне нужно упаковать этот великолепный абажур для вас. Должна прийтимиссис Мартин… – Он взглянул на часы. – О, Господи, через пятнадцать минут. Ноне могу не признаться как счастлив, что вы пришли. Мало кто в наши дни понимаетистинную красоту цветного стекла – большинство людей теперь бездушныекоммерсанты, с кассовыми аппаратами вместо сердец.

Нетти тоже встала и смотрела на абажур глазами без памятивлюбленной женщины. Нервозность, с которой она подходила совсем недавно кНужным Вещам, исчезла как ни бывало.

– Красивый, правда?

– Удивительно красивый, – с готовностью согласился мистерГонт. – И я не в силах сказать… не могу найти слов… чтобы объяснить, каксчастлив, что эта вещь попадает в хороший дом, где с него не будут просто раз внеделю, по средам, стирать пыль, а потом, через несколько лет, уронят понебрежности и выбросят осколки ни секунды не раздумывая.