Нам понадобиться дополнительная помощь, и я думаю, не помешает привлечь к решению нашего вопроса Тьери.

Винсент задумчиво потер переносицу, затем собрал рукой волосы в хвост и, вздохнув, неуверенно кивнул.

– Пожалуй… Но Чеслав – сильный противник, а из Тьери плохой воин. Он может помочь разве что знаниями, да записями своего предка, моего учителя, который, как всем нам известно, был знаком с этим рыжим оборотнем. Но есть еще кое-кто, кого можно привлечь на нашу сторону, и эти союзники, думаю, будут несколько более приспособлены к борьбе, – он неожиданно широко улыбнулся, – Я говорю о своих итальянских друзьях, Марко и Паоло. Они бы могли помочь нам… вот только не уверен, что согласятся помогать мастеру.

***

Ричард сидел в библиотеке, за столом, и невидящим взором смотрел на большой пергамент, расстеленный перед ним на столешнице. Шагов Татьяны за спиной он не услышал, по крайней мере, не прореагировал на них, и девушка, осторожно приблизившись, остановилась, не зная, с чего начать разговор, да и вообще о чем его вести.

– Это невозможно… – коснулся ее слуха тихий шепот, и она неожиданно поняла, что пергамент оборотень изучает очень пристально, очень внимательно, водя пальцем по какой-то строчке.

– Невозможно… – еще раз повторил Ричард, и Татьяна, не в силах долее выносить муки незнания, осторожно коснулась кончиками пальцев его плеча.

– Рик?..

Мужчина вздрогнул и, торопливо прикрыв пергамент рукой, почти испуганно обернулся, взирая на нее.

– Татьяна? Что ты… – он мотнул головой, – Зачем?.. Я не нуждаюсь в утешении, мне необходимо поразмыслить…

– О чем? – девушка нахмурилась. Старый друг выглядел отнюдь не лучшим образом, был, казалось, еще бледнее, чем прежде, и это не могло не настораживать. В конечном итоге, в последние годы причин для такого волнения у Ричарда не было, они жили спокойно и размеренно, и поведение его сейчас казалось уже чем-то из ряда вон выходящим.

– Рик… что случилось, что произошло? Что сказал тебе Альберт?..

– Я думал, ты теперь называешь его отцом, – баронет быстро, как-то неловко улыбнулся и, вновь отвернувшись, тяжело вздохнул, опять устремляя взгляд на изучаемый пергамент, – Как бы там ни было… То, что он сказал, на что намекнул – это совершенно невозможная вещь и я уверен, – не взирая на весь свой дар предсказателя, он ошибается! Он не может быть жив… – последние слова прозвучали особенно тихо и как-то сразу стало ясно, что относятся они уже не к мастеру.

– Ричард… – Татьяна глубоко вздохнула и, потерев переносицу, честно попыталась понять, что же так беспокоит сидящего перед нею мужчину, – Пожалуйста, объясни, что происходит. Кто не может быть жив? Что тебя так беспокоит? Что, в конце концов, сказал тебе мой отец?! – в последнем вопросе прозвучали звенящие нотки. Родителю девушка все еще до конца не доверяла и готова была подозревать его в любых, даже самых страшных и самых глупых грехах.

Оборотень недовольно мотнул головой. Ему обсуждать слова великого мага как раз не очень хотелось, особенно потому, что звучали они до отвратительного правдиво, истинно, казались чем-то очевидным и непреложным. А так хотелось верить, что он ошибается!

– Он сказал… – Ричард кашлянул и, набрав в грудь побольше воздуха, опять отвернулся от изучаемого старинного документа, взирая на собеседницу в упор, – Скажи, тебе известно, что он наделен даром предвидения?

Татьяна неуверенно кивнула. О том, что родителю ее подвластны многие, порою совершенно неординарные способности, она, разумеется, знала, однако, в данный момент не понимала, какое они могут иметь отношение к состоянию Ричарда. Ведь если бы Альберт вдруг увидел нечто важное, он бы, наверное, сообщил об этом и им всем, а не одному только баронету…

– Так вот… – оборотень взъерошил собственные волосы и на несколько мгновений закрыл глаза, собираясь с мыслями, – Он предвидел, что будет жить снова в замке, предвидел, что после его побега вы придете к нему с какой-то просьбой… И предвидел, что я встречусь с каким-то человеком, другом из далекого прошлого, который полагает меня врагом и долгие годы копил в своей душе ненависть. Он сказал, что тот человек знает меня как Рене Ламберта, сказал, что я полагал его давно погибшим… – Ричард умолк, кусая губы, а затем продолжил с нотками некоторой обреченности в голосе, – А потом сказал, что его интуиция подсказывает о существовании связи между этим видением, и тем фактом, что некогда Чеслав порекомендовал ему человека, который должен был следить за тобой. Этот человек втерся в доверие к твоему отчиму, был вхож к вам в дом и долгое время передавал ему информацию о тебе… Этого человека звали Вик.

Девушка непонимающе нахмурилась. Человека, о котором сейчас шла речь, она и в самом деле в свое время неплохо знала, была даже осведомлена о том, что он был подослан в ее жизнь по приказу Альберта, но связи между ним и видением великого мага, а также волнением Ричарда, увидеть никак не могла.

– Дядя Вик, да, я помню… Отец говорил, что он был подослан, чтобы следить за мной, – она слегка пожала плечами, – Ну и что, Ричард? Почему тебя это так взволновало, я никак не могу понять?

– Татьяна, – голос мужчины зазвучал совершенно убито, и девушка насторожилась, – В моей жизни был лишь один человек, известный мне, как Вик, – он опять повернулся к изучаемому пергаменту и решительно подчеркнул пальцем какую-то строчку на нем, – Человек, бывший моим самым лучшим другом, а потом, по словам Чеслава, возненавидевший меня и обвинивший в своих бедах. Только один человек носил это имя, только он!.. Но он давно мертв. Он не может быть жив, это невозможно, это лишено смысла! – он запустил пальцы в собственные волосы, стискивая их.

Татьяна, хмурясь, подалась вперед и, склонившись над столом, вгляделась в документ, так тщательно и беспокойно изучаемый оборотнем.

Это оказалось фамильное древо, то самое древо, с какого, в сущности, началось некогда ее более близкое знакомство с родом де Нормонд, то самое, какое она когда-то обнаружила благодаря кошке, и которое заставило Романа осознать, что он не помнит некоторых событий прошлого8*.

Имя, так сильно взволновавшее Ричарда, имя, на которое он указывал, стояло в этом древе на первом месте.

– Виктор Базиль де Нормонд… – севшим голосом прочитала девушка и, зажмурившись, отрицательно замотала головой, – Это невозможно! Ричард, я была в твоей памяти, я видела Вика! Он и тот дядя Вик, которого я помню… – она вдруг замолчала, начиная что-то соображать, – Впрочем… дядя Вик был старше. А ты говорил, что горе от