— Все получится, — успокоил я ее.

И она снова меня поцеловала.

Через некоторое время я покинул мотель, перебрался в своюгостиничную комнату, установил кресло поудобней, выключил свет, положил фонарикс красным стеклом на стол справа от себя и направил бинокль на освещенное окнономера 9.

Прошло минут пятнадцать, прежде чем Даффидилл Лоусон всоответствии с инструкциями принялась за работу.

Девушка была великолепна.

Она разоблачалась неторопливо, затрачивая на каждую детальтуалета минут по пятнадцать. Она стояла перед зеркалом, созерцая себя с видомчувственного удовольствия, как бы сознавая, что совершенство плоти —единственная причина и цель ее прихода в этот мир.

Вслед за верхней одеждой она принялась за чулки: поставиланогу на кресло, старательно, аккуратным валиком скатала один чулок, затем —второй, прошлась по комнате. Картина, способная загипнотизировать хоть кого!

Кто-кто, а я-то знал ведь деловую подоплеку зрелища и егосугубо профессиональный механизм, знал, что она позирует, но глаза все равнотак и льнули к биноклю. Она вдруг подошла к окну и послала воздушный поцелуй.Ага, она ощущает мое незримое присутствие и поцелуй предназначен мне. Ярассвирепел. Профессиональное действо дало трещину. Я собрался было позвонитьей, чтобы напомнить: ее задача — поставить капкан, а не флиртовать. Сталоочевидно, что ей вот-вот предстоит пойти по второму кругу, первый акт близилсяк концу.

И тут-то я увидел его: силуэт мелькнул на фоне окна и —никого. Вот опять темное пятно на светящемся фоне.

Я дождался, пока Даффидилл обратит лицо к окну, и подал знаккрасным фонариком.

Продолжая двигаться легко и непринужденно, она исчезла изкадра — ровно на столько, сколько нужно, чтоб позвонить в полицию. И вот онавновь вертится перед зеркалом.

Бог знает, как ей удавалось поддерживать оструюнапряженность спектакля. Я со своим биноклем чуть не забыл о Томе-соглядатае,таким захватывающим было представление.

Мужчина у окна весь обратился в зрение. Он буквальноокаменел — неподвижный силуэт на светлом фоне окна.

Даффидилл Лоусон по-прежнему стояла у зеркала, проводяполную инвентаризацию своих красот.

Внезапно картину дополнили новые детали. В освещенномпрямоугольнике вырисовались еще два мужских силуэта. Том-соглядатай, вспугнутыйшорохом за спиной, развернулся, вскрикнул и кинулся прочь.

Даффидилл Лоусон подошла к окну, послала еще один воздушныйпоцелуй в сторону моего наблюдательного пункта и опустила штору.

Итак, я поставил капкан и он сработал, кто-то попался. Кто —об этом можно узнать из завтрашних газет, если только до той поры мне удастсяизбежать ареста.

Я сидел в темноте, перебирая накопившиеся факты.

Бернис Клинтон под псевдонимом Агнес Дейтон и ее квартира в«Коринфиан Армс» в Санта-Ане, таинственный Том-соглядатай на задворках мотеля,убийство Герберта Даулинга, Айрин Аддис со своим малолетним отпрыском в детскомдоме близ Баннинга… Не следует ли отыскать ее, узнать, все ли в порядке?

И вдруг раздался стук в дверь.

Я замер. Видимо, ненадежное мне попалось укрытие.

Но тянуть резину было бесполезно.

Я прошел к двери и гостеприимно распахнул ее в предчувствии,что тотчас меня схватит за грудки Фрэнк Селлерс, вытащит в холл, шмякнет спинойо стену и спросит, с кем, черт побери, я осмелился шутить.

На пороге стояла улыбающаяся Даффидилл Лоусон.

— Ну как у меня получилось? — спросила она.

— Что ж, ловушка сработала, — рассуждала Даффидилл, — носкажи, Дональд, теперь будет у меня реклама?

— Будет, — заверил я. — А пока лучше расскажи, что тампроисходило.

— Что происходило? — воскликнула она огорченно. — Разве тыне наблюдал за мной в бинокль, бес тебе в ребро?! Это один из лучших моихстриптизов.

— Стриптиз я видел, но что было потом?

Она приникла ко мне, правой рукой обвив мою шею, левойтеребя шевелюру. Лицо сияло триумфом победительницы ярче, чем от страсти.Именно такими глазами и должна смотреть заштатная актриса, дождавшаясяпоявления своего имени на первой полосе.

— О, Дональд! — вымолвила она в упоении и поцеловала меня.

Тот еще был поцелуй.

— Дональд! — повторяла она, пока я возился с дверью. — Тыгений, ты…

— Рекламная сторона дела — это Колли Норфолк.

— Чушь, — возразила она. — У Колли не хватило бы извилин,мне-то не пудри мозги. Я знаю, кто все придумал. А теперь скажи, Дональд, как ясмотрелась?

Она пересекла темную комнату и застыла у окна, глядя настроения мотеля. Потом схватила бинокль и направила его на свою освещеннуюкомнату.

— Держу пари, ты видел все, — сказала она и рассмеялась.Этот горловой смех звучал очень маняще. — Как я смотрелась, Дональд?

— Ты была восхитительна.

— Профессиональная работа, Дональд. Любая женщина можетсбросить с себя одежду — так или иначе.

Но раздеться, доведя публику до белого каления, это, скажутебе, чего-то да стоит.

— Ты сработала блестяще.

— Проняло?

— Еще как!

— Держу пари, тебе с этим биноклем казалось, только протянируку — и дотронешься до меня.

— Одна беда — оконное стекло здесь и оконное стекло там, вмотеле.

Она снова рассмеялась:

— Но сейчас-то нет никакого стекла.

— Если рассчитываешь на утренние газеты, — сказал я, —побыстрей рассказывай, что там произошло. Тогда я позвоню Колли, а оннастропалит репортеров. Полицейские задавали тебе вопросы?

— Очень немного. Им так хотелось заполучить этогоТома-соглядатая, что ни на что другое они не обращали внимания. Он им взаправдубыл нужен.

— Кем же он оказался?

— Странная такая личность по имени Росситер Бэнкс.

— Второе имя у него есть?

— Дадли. У него были при себе водительские права.

Полиция взялась за него основательно. Они приволокли его комне на опознание, после того как я оделась.

— И ты опознала его?

— Конечно.

— Ты успела разглядеть его лицо?