— Как ты? — Френи подсела к Мел, как только сестра скрылась за дверью.

Мел откинулась на спинку дивана и глубоко вздохнула.

— Я не знаю, правда. Кажется, будто сердце постоянно болит и легче не становится.

Она всхлипнула, как ребенок, который только что разбил коленку во дворе.

— Не переживай, будет больно, но время лечит. — Френи ободряюще похлопала ее по руке.

— Скажи‑ка мне, от чего тебе больнее? От того, что он не сказал тебе правду, или что не может быть твоим?

Мел моргнула от неожиданности. Френи заслуживала откровенного ответа. Вопрос подталкивал ее быть честной не только со старушкой, но и с самой собой.

— Думаю, ты и сама знаешь ответ, — продолжила Френи.

Мел поразилась. И действительно. Когда она думала, что Рэй бизнесмен, у нее оставалась крохотная надежда, что он не сможет жить без нее и вернется в Штаты, чтобы признаться ей в любви. Теперь она знала, что он принц и должен жениться на достойной особе, полной противоположности бедной разведенной официантки из Южного Бостона. История ее родителей началась примерно так же, но, в отличие от ее истории, родители прожили вместе долгую и счастливую жизнь.

— Ты не сказала ему об этом и не спросила, что чувствует он. Я думаю, ты достойна знать его правду.

Мел закрыла глаза. Этот разговор заставил ее задуматься о том, о чем она слишком сильно хотела забыть. От мыслей о Рэе сердце болело еще больше.

— Он сам сказал, что это ничего бы не изменило. — Ее голос снова задрожал от наворачивающихся слез.

Она была бы счастлива больше не поднимать эту тему, но от старушки не так просто отделаться.

— А я вот не уверена, — заявила Френи. — Я хоть и стара, но кое‑что понимаю.

Мел в недоумении посмотрела на нее.

— В твоей жизни было только два случая, когда ты не встала и не заявила о своих правах на то, что принадлежит тебе. Какими бы ни оказались последствия.

— Надеюсь, ты не намекаешь на моего бывшего?

— Именно.

— Я что, должна была остаться с ним, не давать ему развод и всеми способами сохранять семью?

— Боже упаси от семьи с этим засранцем. — Френи замотала головой и перекрестилась. — Уйти от него — лучшее решение в твоей жизни.

— А что тогда?

Френи серьезно посмотрела ей в лицо.

— Он взял твои деньги, дорогая, просто взял и ушел к другой женщине.

— Нет, я сама отдала ему деньги, и это моя ошибка.

— Нет, твоя ошибка в том, что ты ждала от него выполнения клятв и обещаний. А он этого не сделал.

Старушка права, только вот разговор о бывшем муже сейчас не имеет никакого значения. Мел любит сестер Перлман, безмерно благодарна им за заботу и любовь. Тем не менее Френи понятия не имеет, что чувствовала Мел, когда однажды, вернувшись домой, узнала, что муж никогда больше к ней не вернется, предпочел ей другую женщину, моложе и красивее. Френи овдовела несколько лет назад. Ее муж души в ней не чаял и до последнего вздоха был верен ей. Мел считала их союз идеальным, как и у ее матери с отцом. Их пример составлял подсознательный образ идеальной семьи и идеальных отношений в сознании Мел.

— Кстати про деньги, — все же сказала Мел, — я ведь просила Эрика вернуть мне мое по праву. Хотя бы частично.

Она умолчала о том, что упомянула про деньги не для того, чтобы на самом деле их вернуть, а чтобы скорее отвязаться от Эрика прошлым вечером, пресечь любые его попытки вернуть ее.

Однако Френи трудно обвести вокруг пальца.

— Ты ведь не собираешься на самом деле возвращать их, не так ли?

Мел промолчала. Не хотелось сейчас думать ни об Эрике, ни о деньгах. Рэй и боль от его предательства занимали все ее сознание.

— Как бы это банально ни звучало, — не унималась Френи, — но существуют вещи, за которые стоит побороться.

— А о чем‑то и вовсе нет смысла думать, — парировала Мел и сжала кулаки. — Только синяков набьешь да намыкаешься.

— Тут ты права, — согласилась Френи. — Любовь — штука непредсказуемая, какие бы ни сложились обстоятельства. Я просто хочу, чтобы ты хотя бы попробовала заявить о том, что принадлежит тебе. — С этими словами она кивнула на дверь, будто Рэй вышел только что, а не два часа назад. — А сердце этого парня принадлежит тебе.

Райн и припомнить не мог, когда проводил так много времени в постели, как этим утром. Очень тяжело было подниматься. На прошлой неделе он каждый день просыпался с мыслью, что увидит Мел или хотя бы поговорит с ней по телефону.

Сегодня и отныне все иначе. Трудно представить, чтобы он так сильно скучал по едва знакомому человеку. С Мел вообще все по‑другому, она особенная.

Зазвонил телефон. На экране высветился номер отца. В глубине души ему захотелось проигнорировать звонок, но это невозможно. Он должен отчитаться перед королем о проделанной работе.

— Здравствуй, отец.

— Здравствуй, сын. Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Отец уже что‑то знал о нем и Мел. Рэй откинулся на подушки.

— Какой таблоид мне открыть?

— Любой. Какой‑то американец сделал кучу фото с тобой на каком‑то местном фестивале в Бостоне и теперь продает их всем, кто готов платить.

Рэй ущипнул себя за переносицу.

— Прошу прощения, ваше величество. Мое поведение ужасно, полностью это признаю. Я не оценил последствий посещения данного мероприятия.

— Надеюсь, ты решил вопрос с той молодой особой.

— Я работаю над этим, сэр.

Отец помолчал несколько минут и продолжил:

— Ты точно в полной мере осознаешь свою ответственность перед народом Вердовии, Райн? Не забывай, кто ты. Распущенности я не потерплю.

Рэй почувствовал, как в сердце начинает закипать гнев. Неужели отец считает Мел распутной? Он крепко сжал телефон в руке, чтобы справиться с нахлынувшими эмоциями. Не хотелось по телефону, но он кое‑что для себя решил за последние несколько дней.

— При всем уважении к вашему величеству, — он старался быть как можно спокойнее, — эта девушка не распутная, как ты считаешь.

Король с шумом втянул воздух. Райн отчетливо это услышал в телефонной трубке. Он мог до мелочей описать, как отец нахмурился, сдвинул брови, как строго сжал губы. Он явно недоволен.

Ну и пусть.

— Я не совсем понимаю, о чем ты, сын, но прошу тебя помнить, кто ты, помнить об обязанностях, о долге перед страной.

Рэй глубоко вздохнул, желая сейчас все замять и поговорить с отцом лично, когда приедет домой. Но, похоже, судьба сама выбрала время для разговора.