— Да, — кивнул Обозов, — был.

— И вы же обманывали его, — вдруг произнеспо-русски Дронго.

Обозов вздрогнул. Он взглянул на Дронго и очень тихоспросил:

— О чем вы?

— Я слышал ваш разговор, когда стоял рядом с лифтом. Высообщали по телефону о подписании договора.

Обозов оглянулся на дверь.

— Тише, — попросил он, — я действительноговорил по телефону, но это совсем не то, что вы думаете.

— Я думаю, Марк Лабунский не особенно обрадовался бывашим переговорам, — заметил Дронго, — и еще я думаю, что он напраснотак доверял вам.

— Не говорите так, — испугался Обозов.

— С кем вы разговаривали? И учтите, что врать не имеетсмысла, я ведь легко могу проверить по номеру телефона, с кем именно выговорили.

— Вы же прекрасно знаете, какая сейчас конкурентнаяборьба, — вздохнул Обозов, — я его не предавал. Просто информировалруководство банка, с которым мы работаем, об условиях договора.

— Мне кажется, что эта информация достаточноконфиденциальная, — парировал Дронго, — впрочем, я думаю, чтоугрызения совести вас не мучат.

— Но я его не убивал, — судорожно выдохнулОбозов, — честное слово, я его не убивал. И не могу себе представить, ктоэто мог сделать. Жураев — самовлюбленный индюк, Соренко — настоящий кретин. ЕгоМарк всегда не жаловал. Торчинский слишком себя любит, чтобы пойти на такоепреступление. Я действительно не знаю, кто из них мог оказаться убийцей. Иглавное, когда было подготовлено убийство. Ведь для этого нужно было проникнутьв номер и отравить сигары.

— А если это сделала женщина? Клавдия была в номере усвоей двоюродной сестры?

— Да, была, — кивнул Обозов. — Она, конечно,стерва, но как она могла решиться на такое? А Елена Жураева? У этой бы нехватило мозгов на убийство.

В комнату вернулись комиссар и Хеккет. Комиссар достал ещеодну сигарету. Мрачно закурил и, взглянув на Обозова, глухо сказал:

— Сигары принесли именно вы, сеньор Обозов. Вы былиединственным человеком, у которого были ключи от номера. У вас было времяотравить эти сигары.

— Было, — кивнул Обозов, — но я этого неделал. В фирме Марка Лабунского я получал пять тысяч долларов в месяц. Как выдумаете, неужели я похож на кретина, который готов отказаться от таких денег? Яего не убивал и никогда бы не пошел на такое преступление.

— Тогда кто? — в упор спросил Террачини. —Кто, по-вашему, мог решиться на эти убийства. Кто их совершил?

— Я настаиваю на версии Торчинского, — вставилХеккет, — это он задушил женщину, а затем отравил сигары. Ведь он долженсегодня утром улететь в Вену. Таким образом, убийство должно было произойти,когда он был бы уже в Вене. Абсолютно гарантированное алиби. Я считаю, что выдолжны немедленно арестовать Торчинского, комиссар.

— Арестовать я его всегда успею, — рассудительносказал комиссар, — мне важнее найти доказательства его вины.

Он не успел договорить, когда в комнату вошел Паоло. Он былперепачкан землей. В руках у него была сигара, завернутая в специальныйцеллофановый пакет. Следом за ним вошел уже знакомый эксперт-криминалист сосвоим чемоданчиком.

— Мы нашли ее внизу, прямо под балконами, — сказалПаоло, тяжело дыша, — видимо ее кто-то закурил и потом выбросил.

— Нет, — возразил Дронго, — он не выбросилсигару. Она выпала у него из рук.

— Дайте сюда сигару, — попросил эксперт. Он взялпакет, надел перчатки, осторожно достал сигару, понюхал ее, затем пинцетомотковырнул кусочек и проделал с ним прежние манипуляции. После этого онпосмотрел на комиссара и сказал:

— Сигара отравлена.

— Вот и все, — невесело сказал комиссар, —сеньор Дронго, я приношу вам извинения за мои подозрения. Вы помогли мне найтиорудие убийства. Если бы не вы, никому в голову не пришло искать эту сигару подбалконами. Ведь мы полагали, что яд был в стакане Лабунского. Обозов, подождитенас в соседнем номере.

Обозов поднялся. Он посмотрел на Дронго, слово ища у негоподдержки. И не сказав ни слова, вышел из комнаты.

— Здесь действовал один убийца, — торжествующесказал Хеккет. — Сначала он задушил женщину, затем отравил сигары, зная,что после такого стресса муж обязательно захочет закурить. Все было точнорассчитано. И есть некий налет театральности. Это Торчинский, сеньор Террачини.Вы можете даже не сомневаться.

— Паоло, — обратился комиссар к своемупомощнику, — я приказал провести обыск во всех номерах, где живутподозреваемые. Конечно, за исключением сеньора Дронго. Ищите шприц или остаткияда. Ты меня понял? Проконтролируй действия наших ребят. Они уже полчасапроверяют каждый номер. Обратите особое внимание на номер сеньора Торчинского.

— Да, комиссар.

Паоло вышел из комнаты.

— Не думаю, что ваша версия точна, — сказалДронго, обращаясь к Хеккету.

— Почему?

— У меня есть еще одно доказательство, — сказалДронго, доставая из кармана коробку спичек с изображением всадника с копьем.

— Какое доказательство? — не понял Хеккет.

— Вот эта коробка спичек. Обратите внимание, как онаизогнута, словно под давлением пресса. Когда мы уходили из номера, эта коробкабыла на столе. Когда мы пришли и я случайно оказался в номере, ее там не было.И затем, когда мы появились в апартаментах Лабунского сразу послеубийства, — коробка уже была на месте.

— Ну и что?

— Посмотрите, как она изогнута, Хеккет. Словно еепытались раздавить. Если ваша теория не верна и убитая женщина не открываласвоему убийце дверь из коридора, тогда получается, что убийца заранее просчиталвозможность войти с аварийной лестницы. Но чтобы попасть в коридор, нужно былооставить дверь открытой. Для этого убийца положил коробку спичек таким образом,чтобы дверь не закрылась. И он мог спокойно открыть дверь с аварийной лестницыи войти в коридор.

— Кто был с вами, когда вы уходили из номера? —поинтересовался комиссар.

— Кроме меня, еще трое — Лабунский, Торчинский иОбозов.

— Ну, вот видите, — сразу сказал Хеккет, — вытолько подтверждаете мою версию. Лабунского можно не принимать в расчет, он ужемертв. Значит, остаются двое — Торчинский и Обозов. Один из них и положил этукоробочку. Я согласен внести изменения в свою версию. Возможно, Торчинский несмог договориться с женщиной. Она попрощалась с ним и пошла на свой этаж. Онвышел из своего номера, поднялся на десятый этаж, открыл дверь в коридор, вошели постучал. Лабунская открыла ему дверь апартаментов, и он ее задушил. А потом ушел.

— Тогда ему понадобились бы две спичечныекоробки, — улыбнулся Дронго.