В конце концов, высшим командованием, понимавшим необходимость пеших частей в казачьей коннице, было разрешено формировать их по усмотрению и силами самих казачьих войск: «Казачьи стрелковые дивизионы сформированы только при тех казачьих полках, которые могут быть обеспечены необходимым личным составом соответственными казачьими войсками»[189].

7 (20) декабря 1916 г. начальник Штаба Верховного главнокомандующего приказал приступить к формированию во всех казачьих дивизиях Западного театра войны из офицеров их полков и нижних чинов пехоты «переменного состава запасных частей» пеших стрелковых трехсотенных дивизионов. 26 декабря (8 января) подобный приказ был отдан на Кавказском же фронте. Вооружение личного состава этих дивизионов предписывалось иметь следующее: для рядовых стрелков — винтовки Мосина казачьего образца со штыками, для офицеров — такое же, по всей видимости, как и вооружение офицеров казачьей кавалерии, — по крайней мере, ни одного приказа о перевооружении казачьих офицеров при переводе в стрелковые дивизионы не встречается.

На отдельные казачьи бригады формирование пеших частей не распространялось, хотя об этом ходатайствовали бригадные начальники. Например, начальник 2-й отдельной Забайкальской казачьей бригады полковник Семенов 8 (21) января 1917 г. послал начальнику Штаба Походного атамана при его императорском величестве прошение о формировании бригадных стрелковых дивизионов двухсотенного состава, по 300 человек каждый, из солдат и поддерживавших российские войска ассирийцев-христиан «Патриарха Мар-Шимуха»[190].

2 (15) января 1917 г. российским Верховным командованием было принято решение о сокращении числа эскадронов и сотен во всех полках регулярной и казачьей кавалерии с шести до четырех путем спешивания двух из них и сформирования на основе оных стрелковых частей. Освободившихся в результате этого лошадей предполагалось передать на пополнение артиллерии, испытывавшей большой недостаток в тягловой силе.

Сам приказ о спешивании был отдан 23 января (5 февраля). Исходя из него в каждой казачьей и кавалерийской дивизии из спешенных эскадронов и сотен создавался стрелковый полк смешанного состава — из солдат и казаков, — причем чисто казачьими организационными единицами в нем могли быть только отделения или взводы. Всего же стрелковый полк включал в себя: двенадцать сотен в казачьей дивизии и двенадцать эскадронов и одну сотню в кавалерийской (в каждую кавалерийскую дивизию входило четыре полка — драгунский, гусарский, уланский и казачий, а в Кавказскую, как исключение, три драгунских и казачий). Казачьи полки корпусной конницы спешиванию не подвергались, сохраняя свои прежние — шестисотенные — штаты.

2 (15) февраля Походный атаман при его императорском величестве издал приказ следующего содержания: «…Верховный главнокомандующий признал необходимым сократить число эскадронов и сотен путем спешивания в каждом… полку, входящему в состав кавалерийских дивизий, по два эскадрона и сотни, с тем чтобы спешенные люди пошли на сформирование пеших стрелковых частей, предназначаемых для непосредственной поддержки своих же конных частей, а освободившиеся лошади — пополнять некомплект артиллерийских и обозных лошадей.

Какие… сотни будут подлежать спешиванию, должно быть определено жребием, причем командирам полков предоставляется право прежде всего пополнить некомплект полка за счет спешенных сотен.

За отбираемых лошадей и все конское снаряжение казаки получат денежное вознаграждение… Размер этого вознаграждения будет определяться особыми комиссиями».

При спешивании полагалось соблюдать следующие правила: «1) спешивать сотни по жребию между сотенными командирами; 2) за счет спешенных сотен в 1-ю очередь пополнить некомплект полка; 3) лошади и снаряжение спешиваемых сотен оцениваются специальной комиссией, создаваемой в полку; 4) лошади и снаряжение поступают в распоряжение фронта; 5) командирам казачьих полков предоставляется право выбирать из спешиваемых сотен лучших лошадей и перевести их в остающуюся конную часть полка, а взамен спешить столько же казаков на худших конях».

Однако 22 февраля (7 марта), из-за сопротивления казаков спешиванию, в казачьих полках по приказу Николая II оно было приостановлено, а 27 февраля (12 марта) и вовсе отменено. Взамен этого было решено создать в казачьих дивизиях четырехсотенные стрелковые дивизионы смешанного состава, где казаки обеспечивали только офицерские и урядничьи кадры, а рядовой состав набирался из солдат. В кавалерийских дивизиях сохранили 12-эскадронные стрелковые полки, но уже без 13-й казачьей сотни[191].

По штату каждый такой дивизион включал в себя три пешие стрелковые сотни и состоял из: 60 офицеров, священника — православного или мусульманского, 840 стрелков (урядников и солдат) и 60 лошадей. 16 (29) ноября 1916 г. было разрешено в его состав включать сверх нормы также и 10 ефрейторов (приказных) для своевременного восполнения убыли урядничьего состава[192]. Помимо этого многие стрелковые дивизионы казачьих дивизий имели пулеметные команды: 3-й Кубанской (6 пулеметов), 4-й Кубанской (пулеметное число неизвестно), 1-й Кавказской (5 пулеметов)[193].

Однако вскоре после создания дивизионов некоторые казачьи командиры, сильно желавшие оного, стали вдруг указывать на отрицательные черты включения пеших формирований в конные соединения, снижавшие оперативные возможности последних. Так, начальник 1-й Кубанской казачьей дивизии генерал-майор Колесников писал по сему поводу: «Пехотные части, приданные дивизии, делают ее менее подвижной, условия боя требуют сложной подготовки, на каковую кадр казачьих офицеров, по отсутствию таких, малоспособен». С таким мнением соглашались и многие другие военачальники, считавшие, что в условиях Кавказского фронта стрелковые дивизионы бесполезны. В то же время значительная часть командиров придавала дивизионам большое оперативное значение.

Однако и те и другие выказывали сильные опасения по поводу морально-психологической сплоченности личного состава дивизионов как единого целого и их боеспособности. Ведь уже летом 1917 г. в стрелковых дивизионах стал все больше и больше обостряться антагонизм между казачьими офицерами и урядниками, с одной стороны, и солдатами — с другой. Причем среди последних стало часто проявляться бунтарство, недисциплинированность, открытая вражда к официальной власти. В результате всего этого многие начальники казачьих дивизий стали требовать сделать состав стрелковых дивизионов однородным — либо только казачьим, либо только неказачьим.

К сожалению, данное преобразование провести было немыслимо: первый вариант не могли обеспечить сами казачьи войска, после трех лет войны очень ограниченные в людском ресурсе, а второй вариант не подходил по военно-политическим причинам, так как существование полностью солдатских частей в казачьих соединениях ставило эти соединения, в условиях свершившегося общественного раскола и назревавшей гражданской войны, в крайне невыгодное положение. Поэтому казачье командование здесь избрало другой путь решения проблемы: 9 (22) ноября того же года, с согласия фронтового командования, а также начальников всех казачьих дивизий, кроме Уральской и Сибирской, стрелковые дивизионы приказано было расформировать[194].

Особым видом казачьей кавалерии являлись «партизанские отряды» и «команды партизан», которые были созданы по приказу Походного атамана при его императорском величестве от 30 октября (12 ноября) 1915 г. и предназначались для проведения боевых спецопераций: диверсий, рейдов по тылам противника, глубокой разведки, набегов и пр.