что вполне вероятно банально себя обманываю. Что мне просто нужны эти одобрения, потому как мне всё трудней отвечать себе на вопрос: «ну а дальше что? Что, мать его, дальше?»

А тут ещё, кажется, Сергей Зурабович решил меня припереть к стенке…

– Идём? – заглядывает в мой кабинет. Я кошусь на часы:

– Угу. Только возьму сумочку.

На улицу выходим в абсолютном молчании.

– Куда пойдём? – спрашиваю, обходя лужи.

– Где нас совершенно точно невозможно представить?

Недоумённо хлопаю ресницами.

– В каком смысле?

– Куда бы совершенно точно я не пошёл бы есть?

А! Наконец доходит. Он боится, что в пафосном ресторане у стен есть уши? Я понимающе киваю и указываю направление взмахом руки.

– «Бургер Кинг?» – кривит губы Горозия, когда мы проходим на фуд-корт шумного торгового центра.

– Вы же сами…

– Да не пыли ты. Я ж не в претензии. Это даже весело. – Горозия крутит головой по сторонам. – Я и впрямь никогда не бывал в подобных забегаловках. Как здесь сделать заказ?

– Вот, через терминал.

Перед нами ещё пара человек. Он внимательно наблюдает за тем, как происходит оформление заказа, так что когда подходит наша очередь, справляется без моей помощи. Только спрашивает, чего я хочу.

– «Ангус шеф» с одной котлетой, маленькую картошку фри, соус, пепси ноль четыре. Себе закажите такое же.

– Думаешь?

– Угу. Только большую порцию. И бургер с двумя котлетами!

– Ты как будто спец, – замечает Горозия, выбирая нужные позиции в меню.

– У меня дочь. Дети любят всякие забегаловки вроде этой. Ваш сын – нет?

При упоминании сына Сергей Зурабович как будто немеет. На скулах вздуваются желваки.

– Я… Как ты понимаешь, в последние шесть лет у меня не было возможности ходить с ним по забегаловкам.

– Простите. Я не подумала.

– Проехали. Ты ещё долго мне будешь выкать?

– Иного вы не предлагали.

– И то так, – хмыкает. – Теперь исправлюсь.

– Окей. Пойду займу столик. Не забудь забрать чек, когда оплатишь.

– Зачем эта макулатура?

– Без неё тебе не выдадут заказ.

Горозия кивает. Я шарю по залу взглядом в поиске столика поуединённее, но найти такой довольно сложно – обед. И если нас с Горозией и впрямь не встретишь в подобном месте, то офисный планктон рангом попроще есть в «Бургер Кинге» не чурается. Народу полно.

К счастью, один столик всё же освобождается к тому моменту, как Сергей Зурабович забирает поднос. Мы с ним белые вороны здесь. Особенно Горозия в своём шикарном костюме с семисотдолларовым галстуком. Я задаюсь вопросом: выглядит ли он для них таким красивым, как для меня? Скорее всего, да. Сергей Зурабович действительно очень привлекательный, хоть картину с него пиши. Даже то, что мне при нашей встрече за воротами зоны показалось лишним весом, вовсе не лишнее… В безразмерном дешёвом свитере он казался обрюзгшим. В костюме же – просто большим. В голливудских фильмах бытует стереотип, что некоторые зеки убивают время, качаясь. Может, Серго тоже занялся спортом?

Мышцы внизу живота предательски сжимаются. Я хочу расстегнуть его рубашку и, наконец, коснуться голой кожи. Очертить мышцы, лизнуть…

Развеивая охвативший меня чувственный туман, на стол передо мной бахается поднос. В молчании разбираемся со снедью. Коробочки одинаковые – на первый взгляд не понятно, где моя, а где его. Напряжение усиливается с каждой секундой.

– Я хотел тебя поблагодарить за встречу с мамой. Ты не представляешь, как для меня это важно.

– Почему не представляю? Очень даже. Собственно, поэтому она и произошла.

– Хотела мне угодить?

Пальцы замирают на булке. Кажется, кто-то решил взять быка за рога. И хотя я думала, что к этому готова, по всему выходит, что ни черта. Внутри зарождается дребезжащее навязчивое чувство сомнения. А что, если я вскрою карты, а он сольётся? У меня нет никаких козырей в рукаве. Ни единого.

– Скорее задобрить. Довольный начальник – залог моих крепких нервов, – пытаюсь отшутиться, и может быть, это даже не выглядит жалко.

Горозия кивает. Впивается зубами в бургер и откусывает огромный кусок. От энергичных жевательных движений кадык на его горле ходит туда-сюда, завораживая меня совершенно.

– За это ж я тоже должен сказать спасибо тебе?

– За что? – уточняю, макая картошку в соус.

– За моё освобождение. Это ты отцу подкинула идею?

– Отчиму. – Не знаю, для чего так старательно отделяю себя от Воскресенского, но ловлю себя на этом давно. Я ловлю. А он бесится…

– Важен сам факт, – Горозия сощуривается.

– Нам сейчас нужны профессионалы. Ты – один из лучших в своём деле. Это было не трудно.

– Значит, ты…

Замолкаем. И только сердце в ушах колотится. Горозия подносит трубочку к губам, а сам не сводит с меня чайных глаз, которые сейчас светлее обычного. Есть у них удивительная особенность – менять свой цвет в зависимости от настроения. Это за шесть лет не поменялось совершенно.

– Кстати, что насчёт прежних связей? Тебя пришло поздравить столько полезных людей!

Я несколько неуклюже пытаюсь сменить направление нашего разговора, но выбираю не лучшую тему. Воспоминания о вчерашнем вечере возвращаются, портя аппетит.

– Они не поздравлять меня пришли, а прощупать почву. И тебе это хорошо известно. Искренне меня поздравила только мать. Сын – и тот забыл. Хотя и обещал связаться со мной в… «телеге»?

– «Телеграмме», – поясняю на автомате и вскидываюсь, вдруг он это опять неправильно воспримет?

– А, чёрт… А он у меня есть?

– Я не знаю, что есть в вашем телефоне, Сергей Зурабович. – На этот раз я улыбаюсь вполне искренне. Мне нравится, когда он такой… будто немного беспомощный. Особенно потому, что Горозия никогда и никому не позволил бы видеть себя таким. И то, что мне это позволено… Ну, не знаю. Может быть, хороший знак.

В ответ на моё замечание Серго как будто подвисает. Следом хмыкает. Достаёт из кармана телефон и начинает просматривать иконки приложений.

– Нет, нету…

– Загрузи через