быстренько спрятала она монету, упёрла руки в бока. Такой она мне больше нравится. – А где эта твоя девушка? Не видела с тобой никого. Избегает тебя? Может, она из этих… умная?

– Не такая уж и умная, раз согласилась ещё немного со мной попутешествовать. Но не такая уж и глупенькая, раз не станет приглашать меня к себе домой. Согласна, малютка?

– Малютка у тебя в шта!.. Согласна, здоровяк.

Какая же она всё-таки… малютка!

Начал спускаться вниз.

– Я буду в доме старосты. Уверен, девушка – Вилиан, пойдёт туда. Если нам понадобиться ночлег, я отправлю её сюда.

– А если нет?

– Мы пойдём дальше.

– Договорились, – явно расслабилась малютка после моих слов.

Парень снова сидел за рабочим столом. Что-то рассматривал. Перекладывал листы с места на место.

Направился к выходу.

Открыл дверь.

– Ты почему не доел? – услышал я прежде, чем дверь успела закрыться за моей спиной.

Постоял немного на крыльце. Вдох. Выдох. Хорошо.

Пошёл обратно к дому старосты.

Ник сдержал слово. Ворота были лучше прежних. Гораздо. Будто над ними мастер по дереву поработал. На их фоне сам забор смотрелся просто убого.

Матершинник снова стоял на посту.

– Влад.

– Брист, – протянул он мне руку.

Я уже успел немного отвыкнуть от этого жеста. Пожал.

– Проходи. Командир ждёт тебя.

Он и правда ждал. Почти у самого входа в дом.

– Пришёл наконец-то. Пойдём к нам в комнату.

Комната была на втором этаже. До неё шли молча. Внутри никого не было.

– Второй ведь парень был.

– Отправил по заданию.

– Это, наверное, даже хорошо, – сделал я небольшую паузу. – Великий и Могучий в студию!

Ник чуть прикрыл глаза.

– Влад. Я здесь уже полвека, ты один из немногих русских, кого мне довелось встретить. Не хочу позориться со своим акцентом.

– В этом нет никакого позора.

– Лучше прочитай мне что-нибудь, – присел Ник на краешек кровати.

– Хорошо. – Что бы выбрать? Знаю! – Я волком бы выгрыз бюрократизм. К мандатам почтения нету…

– Постой, – прервал меня Ник. – Давай что-нибудь более позднее. Что я уже не застал.

– У нас в последнее время с классиками сложности.

– Совсем никого?

– Погоди. Говоришь уже полвека здесь?

– Да.

– Тогда мне есть что сказать. Например:

Я вам мозги не пудрю – уже не тот завод.

В меня стрелял поутру из ружей целый взвод.

За что мне эта злая, нелепая стезя? –

Не то чтобы не знаю – рассказывать нельзя.

Мой командир меня почти что спас,

Но кто-то на расстреле настоял,

И взвод отлично выполнил приказ,

Но был один, который не стрелял.

Судьба моя лихая давно наперекос, –

Однажды "языка" я добыл, да не донёс.

И особист Суэтин, неутомимый наш,

Еще тогда приметил и взял на карандаш.

Он выволок на свет и приволок

Подколотый, подшитый материал,

Никто поделать ничего не смог.

Нет, смог один, который не стрелял.

Рука упала в пропасть с дурацким криком "Пли!"

И залп мне выдал пропуск в ту сторону земли.

Но слышу: «Жив зараза. Тащите в медсанбат!

Расстреливать два раза уставы не велят.»

А врач потом все цокал языком

И, удивляясь, пули удалял,

А я в бреду беседовал тайком,

С тем пареньком, который не стрелял.

Я раны, как собака, лизал, а не лечил,

В госпиталях, однако, в большом почете был.

Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол:

«Эй ты, недострелённый! Давай-ка на укол!»

Наш батальон геройствовал в Крыму,

И я туда глюкозу посылал,

Чтоб было слаще воевать ему,

Кому? Тому, который не стрелял.

Я пил чаек из блюдца, со спиртиком бывал,

Мне не пришлось загнуться, и я довоевал.

В свой полк определили. – Воюй, – сказал комбат, –

А что недострелили, так я не виноват!

Я тоже рад был, но, присев у пня,

Я выл белугой и судьбину клял, –

Немецкий снайпер дострелил меня

Убив того, который не стрелял.

Ник слушал меня закрыв глаза. Да, он многое пропустил…

Постойте!

– Ник. Здесь ты полвека. А на Земле ты сколько оттянул?

– Где-то столько же, – приоткрыл он глаза. – Хорошие стихи. Нет, скорее песня.

Тогда получается?..

– Великая Отечественная?

– Мне это название не нравится. Великой была победа. Великой была жертва. А Война Великой быть не может.

Я подошёл к своему соотечественнику:

– Спасибо. За всё, – протянул я ему руку.

– Думаю, тебе тоже многие могут сказать спасибо, – крепкое у него рукопожатие.

– Честно, не уверен. Главный вывод из той войны мы не сделали. “Лишь бы не было войны!” – осталось только в виде тоста на праздник. Да и будущие войны… Вообще не понятно, за что мы воевали.

– Навыки хуже не стали. Я один из самых стареньких Героев. Не живёт наш брат долго в этих краях. И я почти всех старожилов знаю. Ты – новенький. Значит, База Тела у меня Сильнее. Плюс Ускорение. И это позволило мне просто быть на равных. Без магии у меня вообще и шанса бы не было.

– Не скромничай.

– Я не скромный. Но и переоценивать себя не стану. Это восьмой смертный грех.

Отличный вечер. И отличная ночь. Люблю такое настроение – счастье с примесью грусти. Малютка. Ник. Биология бы со мной поспорила, но я лично давно уверен, что у разных людей (Разумных) разная температура. Малютка и Ник – тёплые. Очень тёплые. Не горячие, не жгучие. Тёплые. Приятное тепло, что согревает изнутри.

Мы много о чём поговорили. Только разговоры. Оба оказались не фанатиками алкоголя. Силами мериться желания также ни у кого не было.

Через полчаса в комнату пришли парни. Брист и Лактр. Пост у ворот был просто тренировкой. Ночью никто охранять наш покой не будет. Как сказал Ник: “Нам бояться здесь нечего.”

Парни слушали своего командира с особой тщательностью. Ловили каждое слово. Как я понял, Ник командир какого-то крутого спецотряда в Лурдении, который служит напрямую Королю. Брист и Лактр в него не входят. Как они оба верят – только пока. Они новички. Стажёры. Вот Ник и прихватил их с собой в безопасную поездку – посмотреть, что они из себя представляют.

Парням ещё многому учиться. Болтали они без умолку. И именно из их оговорок я понял, что отряд Ника – не штурмовики, не спецназ. Тут более… интересное направление деятельности. Ник косо посматривал на болтунов, но без особой острастки. Видимо, это не какая-то прям совсем секретная информация.

И возникает вопрос: