— Эй! Что ты делаешь?

Я услышала окрик Шанти только когда скинула спортивную куртку и взяла фонарик в рот, как делают в фильмах. На практике было совсем не так удобно, как хотелось бы. Действовала на инстинктах, так что не нечего было ответить Шанти, поэтому я просто порывисто его обняла и прыгнула в воду.

Сначала в меня вцепился дикий холод, потом окружила темнота. В панике я забарахталась, поднимая со дна тучи ила и песка. Свет фонарика бешено метался из стороны в сторону, потом фонарь выпал изо рта и начал медленно погружаться. Я так испугалась, что останусь в кромешной мгле, что сразу перестала паниковать и схватила его, пока не поздно. С ним стало спокойнее, и я выровнялась, поводила лучом по сторонам и сделала широкий гребок руками, толкая себя вперед.

Вода была такой мутной, что сквозь взвесь грязи сложно было что-то рассмотреть, но не заметить такое было просто невозможно! В толще воды висела Моника, и длинные волосы развевались вокруг ее головы как клубок змей. От ужаса у меня перехватило горло, я сделала вдох и поперхнулась. Пришлось срочно всплывать на поверхность.

— Соня!

Я забила руками по воде, пытаясь прийти в себя. Получилось не очень, поэтому я просто начала звать на помощь. Перед глазами все еще стояло меловое лицо Моники и эти ее волосы…

Шанти вошел в воду и поплыл ко мне. К тому моменту я немного отдышалась и начала мыслить здраво, насколько это вообще было возможно, когда где-то под тобой плавает тело… Тьфу ты! Нельзя так говорить!

— Что случилось? — спросил Шанти, и мне пришлось вкратце описать увиденное. Лицо Шанти будто превратилось в маску, и мне стало не по себе.

— Я должен посмотреть, — безжизненно сказал он и без всплеска погрузился в воду. Я не сразу смогла найти в себе мужество сделать то же самое, я даже холода уже не ощущала, только отупляющий страх. Но здесь, наверху, я была одна, а там, внизу — Шанти и, еще надеюсь, живые Моника и Ник. Я набрала в грудь побольше воздуха и нырнула.

С фонариком я быстро нашла Шанти, он кружил вокруг Моники, медленно шевеля руками, чтобы удержаться у дна. Я подплыла ближе и заметила крохотные зеленые огоньки, окружающие девушку. Они роились светящимися стайками, но не касались белой кожи, как будто натыкались на невидимый барьер. И тут я вдруг заметила, что движение роя огоньков странным образом подчиняется движениям рук Шанти. Это открытие снова заставило меня иначе взглянуть на друга. Только вот не уверена, что хочу увидеть то, чего не замечала прежде.

Но стало не до размышлений, когда я увидела торчащую из ила бледную руку. Я заставила себя погрузиться глубже, почти легла животом на дно и принялась разрывать кокон из водорослей. Воздуха в легких уже не хватало, и из последних сил я вырвала из зеленого плена безжизненного Николауса. Вампир не шевелился и, кажется, даже не дышал. Я попыталась всплыть с ним на буксире, но что-то мне помешало. Но если промедлю еще немного, сама задохнусь.

Я разжала пальцы и устремилась к поверхности. Едва втянула долгожданный кислород, как что-то обвилось вокруг лодыжки и потянуло меня вниз. Я не успела сделать полноценного вдоха напоследок, а рывок был таким сильным, что из меня весь дух вышибло. В темноте все смешалось в кучу, я чувствовала мерзкие, склизкие прикосновения водорослей, песок под майкой и жжение в груди. Меня протащило по дну, ил оказался у меня во рту, в носу, в волосах. Это было просто ужасно. Я налетела на Ника и вцепилась в него, как утопающий в соломинку. Как ни странно, таинственная сила тут же отпустила меня.

Шанти, окруженный зелеными огнями, держал Монику и показывал мне, что пора всплывать. Я взяла Ника за плечи и оттолкнулась ото дна и вдруг почувствовала удар, словно что-то огромное врезалось мне в грудь. Я закашлялась и, наверное, потеряла сознание.

Я открыла глаза и увидела себя в отражении стеклянных дверок книжного шкафа. Поморгала, но видение не исчезло.

— Шанти? — тихо позвала я, но кроме меня в роскошном, но немного старомодном кабинете никого не было. Возможно, к счастью, потому что я понятия не имела, куда угодила и, главное, как. Как я вообще это делаю и почему только я?!

Вместо того, чтобы захлебываться грязной вонючей водой с вампиром в обнимку, я стояла на мягком темно-зеленом ковре и пялилась на шкаф. Кстати, слышала, что от нехватки кислорода в мозгу происходят необратимые изменения. Может, сейчас я лежу себе на дне и ножками конвульсивно дергаю. Представив себе эту картину, я помотала головой. Нет уж, не хочу умирать, у меня только-только жизнь в гору поперла.

Тогда я повнимательнее пригляделась к окружению и к себе заодно. Интересный факт — костюм на мне был идеально чистым, свеженьким и сухим, словно я только что вышла из своей комнаты. В теории подо мной уже натекла бы лужа размером с Байкал, но после марафона по сырому лесу даже кроссовки на мне сверкали белой подошвой. Мне что, все привиделось?

Я подошла к шкафу и изучила корешки книг. В основном книги по зельям и травам, труды какого-то незнакомого мне товарища по алхимии, в общем, стандартный набор моего факультета. Но одной книги на месте не было, и я нашла взглядом стол. Он стоял у окна, широкий, полированный, как из музея. Мне было капельку стыдно за свое невольное вторжение, но с другой стороны, меня сюда закинуло не по моей воле, и неплохо бы разобраться, куда это — сюда.

Я зашла со стороны кожаного, немного продавленного кресла и изучила предметы на столе, где не было ничего интересного, кроме раскрытой книги с черно-белой гравюрой на всю страницу. Я наклонилась, чтобы получше ее рассмотреть: люди в балахонах стояли полукругом, держа сцепленные друг с другом руки над головами, а перед ними художник изобразил… ну, гроб, наверное. Массивный, возможно, каменный, наподобие саркофага. Жаль только, качество печати подвело, и задний фон над гробом был испорчен темным пятном. Я перевернула страницу, но текст был на языке, который я не понимала. Вернувшись к картинке, я отыскала подпись к гравюре. Мелким-мелким шрифтом там было слово mardrom. Я всегда интересовалась иностранными языками и хоть со словарем знала не только английский, могла угадывать, какому языку относятся некоторые слова. Тут явно веяло чем-то скандинавским.

— Мардрём? Мердрём? — попыталась прочитать я. — Что это значит?

Я совершенно точно не представляла этого, но в груди тоскливо заныло, словно откликаясь на звучание незнакомого, но такого зловещего слова.

Тут за пределами кабинета послышались приближающиеся шаги, и я отпрянула от книги.

— Зайдите на минуточку, это не коридорный разговор, — услышала я и запаниковала. Конечно, я не виновата, что оказалась в чужом кабинете без разрешения, но это еще как-то надо объяснить, а я даже не знала, с чего начать.

Дверь тихо заскрипела, открываясь, и я сделала первое, что пришло в голову — нырнула под стол, благодаря небеса за то, что он такой огромный.

— У меня не так много времени, — ответил смутно знакомый голос. Стол был закрытым, и не только скрывал меня от гостей, но и их от меня.