Иница повернулась к Гланису:

– Думаешь, она поэтому хотела, чтобы мы заперли его в холодильной камере? Чтобы сговориться с ним против нас?

Он встал, положил руки ей на плечи и принялся легонько массировать. Она видела его отражение в стекле, в обрамлении звезд и космических туманностей. Корабль шел почти со скоростью света, но по внешним признакам никак нельзя было определить, что они вообще движутся.

– Может, это и неплохо, что они нас недооценивают, – сказал он, разминая ее напряженные мышцы. Она улыбнулась, потому что они, как всегда, думали одинаково. – Если при этом они будут обращаться с нами как с детьми – что ж, оно того стоит.

– Ты тоже думаешь, что она хочет нас обмануть?

– Перво-наперво ей нужно избавиться от взрывошейника, а вот потом она наверняка попытается продать нас тем, кто дороже заплатит. Она контрабандистка. Чего ты от нее ожидаешь?

– Это подразумевает и торговлю людьми?

– Не думаю, что в Марках имеет хоть какое-то значение, чем ты торгуешь. Здесь важна лишь цена.

– Мне показалось, с работорговцами она не в ладах.

– Они хотели присвоить ее имущество, вот и все.

Иница улыбнулась.

– Как проклятый табак.

– Кстати, он ведь у тебя?

Она кивнула и указала под сиденье, куда запихнула сверток.

– Ты же видел, как она лихачит без этой отравы.

– Краниту, похоже, табак голову не туманит.

– Да, но он давным-давно подсел на него и привык. Глупо с его стороны прятать весь свой запас в куртке, – она усмехнулась и похлопала по сиденью, под которым спрятала заодно и табак Кранита. – В холодильной камере без табака его скоро начнет ломать. И возможно, он будет сговорчивее, когда я сделаю ему новое предложение.

Гланис отпустил ее шею, обошел кресло и присел рядом с ней на корточки. Она видела, что он сдерживает улыбку.

– Я начинаю беспокоиться, что однажды ты примешься манипулировать мной.

– Ты знал, на что идешь, красавчик капитан Гланис, – она вплела пальцы в его волосы и поцеловала.

Но тут же перед глазами вспыхнула ужасная картина: трупы гвардейцев, парящие в космосе, – и вспомнился свой жгучий страх: что если Гланис среди них… Она торопливо обняла его и уткнулась в его плечо. Его длинные волосы пахли горелой пластмассой и клетками рабов, и она подумала о том, как не похожа их нынешняя жизнь на прежнюю. Подумала о зыбкости их положения. О Ное. Нет, даже сейчас она не хотела иной судьбы. Она справится и со взбалмошной контрабандисткой, и даже с последним оружейником Амуна.

Потому что должна спасти не только их двоих.

– Девчонка беременна, – сказала Шара.

Они с Кранитом сидели, скрестив ноги, друг напротив друга на полу холодильной камеры. Между ними – три метра. Бластер Шары был нацелен ему в грудь. Он не стал ворчать, когда она надела на его ноги и руки кандалы. Если он и вправду настоящий Кранит, несомненно, ему не раз доводилось освобождаться от таких оков, но ей было спокойнее видеть, что и на запястьях, и на лодыжках у него поблескивает сталь.

– Беременна? – он равнодушно улыбнулся. – У вас, у баб, на это особое чутье?

– Я знаю, каково это. И вижу, когда другая ощущает то же самое.

– У тебя есть дети? – осведомился он с оскорбительным удивлением, но она не обиделась на насмешку. Ей и самой подобная мысль казалась абсурдной.

– Не получилось, – она встретила его сверлящий взгляд и обнаружила в нем проблеск любопытства. Пожав плечами, она пояснила: – Возникли кое-какие… препятствия.

Он долго разглядывал ее и молчал. Потом сказал:

– Ты была беременна, когда тебя схватила Гильдия, – ни вопроса, ни сомнения. – Когда тебя сослали на Нурденмарку.

– Ну, пусть так.

– Гильдии не нужны беременные каторжницы.

– Не нужны. Они заботятся, чтобы до этого не доходило. Регулярно поят нас коктейлем из лекарств, который помогает выжить в Кольце. Ни одна женщина, работающая на рудниках, не беременеет. А если кто и понесет, то вскоре теряет ребенка. Это все упрощает. Каждый заботится только о себе.

Она слышала собственный спокойный голос – словно речь шла не о ней и не о том, что с ней сделали. Дети все равно не протянули бы в гравитационных потоках Кольца и двух недель. Взрослые-то не все выдерживают. И что за мука смотреть, как податливые косточки новорожденных деформируются под хаотичным воздействием силы тяжести…

– Почему ты мне это рассказываешь? – спросил Кранит.

– Ты сам спросил. И я могу в любой момент тебя пристрелить – если ты не проявишь достаточно сочувствия, как того хочет ранимая женщина.

Он тихо рассмеялся.

– Для человека с бомбой на шее у тебя поразительное чувство юмора.

– Видел бы ты меня без бомбы!

Кранит наклонился вперед.

– А я видел. Я знаю тебя, Шара Биттерштерн. И корабль твой знаю. Какое место ни возьми, я там уже бывал – про меня всегда так говорят, неужели не слышала?

– Ты никогда не был на борту «Кночи».

– Очень даже был. Просто ты не видела моего лица.

У нее пересохло горло и сердце забилось быстрее. Она попыталась прикрыть замешательство сарказмом.

– Наша баронесса, может, и верит, что ты последний оружейник. Но мне сказок не рассказывай.

– Десять человек, в цепях и стальных масках. Утрамбованные в гравоконтейнер, где едва могли выпрямиться в полный рост. Маски на них надели, чтобы в тесноте они не перегрызли друг другу глотки, – он говорил и внимательно смотрел на нее. – Мы были все равно что слепые – но не глухие. Хоть я тебя и не видел, но голос твой слышал. И название корабля, на котором нас везли.

Ее рука, сжимавшая рукоятку бластера, взмокла.

– Ну и что? Эту историю многие знают.

– Но едва ли кто-то знает, что я был одним из тех десяти пленников. Остальные девять были пираты, меня засунули к ним на Палинквесте. Не всегда все складывается удачно. Иногда я все-таки попадаюсь – такие прорухи случались и прежде. Но те, кто меня схватил, не поверили, что я – это действительно я. Не поверила и ты. Это было неосмотрительно с их стороны. Вместо того, чтобы пристрелить на месте, меня решили вместе с другими заключенными отправить на тюремную планету. Только вот мы туда так и не добрались. На баркас, который нас вез, напали пираты. Весь экипаж перебили, а контейнер с заключенными перенесли на борт своего корабля, так как никто из этих идиотов не умел обращаться с гравопечатями. По глупой случайности они не заметили на мостике одного человека, и судьба распорядилась так, что это оказался канонир. Собрав последние силы, он открыл огонь, как раз когда пираты отстыковывались. Их корабль разорвало надвое, и огромное количество ценного груза вывалилось в космос, в том числе – запечатанный контейнер с десятью людьми в цепях и масках. Кислорода не хватило бы и на пару часов, но прежде чем появилась Гильдия или другие пираты, мимо проходило судно, случайно оказавшееся поблизости и поймавшее аварийный сигнал уничтоженного баркаса. Некая контрабандистка мигом прибрала к рукам все, что показалось ей хоть сколько-то полезным или ценным – так на борт ее корабля попал и контейнер с заключенными. Она хорошо разбиралась в кодах безопасности и печатях. К тому моменту треть пленников уже потеряли рассудок, а еще несколько нашли-таки способы прикончить друг друга. Бьюсь об заклад, то еще было зрелище, когда контейнер открылся, правда?