Где-то в планшетке лежал желтый запечатанный конверт от Наставника. Вскрыть его можно было только после нескольких телефонных звонков жене (сделано) или после визита домой (сделано). Mission complete. Нестор потянулся за планшеткой, но передумал. Хватит на сегодня сюрпризов. Завтра, все завтра.

Нужно поплотнее закрыть ворота гаража — как бы не протянуло коварным дуновением из щелей. Становилось холодно. После осени всегда следует зима.

Воскресное утро было вязким, серым, влажным. Нестор ворочался всю ночь на жестком матраце. Дважды вставал, приоткрывал ворота и, ёжась от ночного холода, справлял малую нужду между гаражами, постоянно оглядываясь через плечо: не подкрались ли со спины коварные местные псы, а потом опять ворочался, не имея мочи уснуть. Одеяло постоянно сбивалось в кучу, не закрывало ни ноги, ни плечи, ни поясницу. К шести утра Нестор понял, что обманывать себя дальше бесполезно — все равно полноценного отдыха в таких условиях не выйдет.

Голова была чугунной. Чтобы прогнать свинцовый осадок одинокой неуютной ночи, Нестор плеснул себе в кружку из пластиковой бутылки. Пиво было все еще холодным и пенным. Он сидел на матраце, поджав ноги и закутавшись в одеяло почти с головой — в позе какого-нибудь протестующего радикала, объявившего голодовку у дверей правительственного здания. Было грустно и безвыходно. Домой идти нельзя — там Нина, а вид у Нестора, по понятным причинам, сегодня еще более подержанный, чем вчера. В понедельник на работу. Если ему не удастся выспаться и привести себя в порядок, то к утру понедельника учитель истории высшей категории будет выглядеть крайне непрезентабельным. Что-то надо было придумать, но тяжелая после бессонной ночи голова категорически отказывалась мыслить.

Нестор вспомнил о желтом пакете, нашел взглядом планшетку и, не вставая, подтянул ее за ремень. Конверт был на месте. В гараже где-то жил перочинный ножик, но чтобы его достать, нужно было подняться и поискать на полках с инструментами. Это было выше любых сил — и человеческих, и Наговых. Поэтому конверт не был вскрыт аккуратно «по шву», а разорван руками, коряво и неэстетично.

Содержимое конверта состояло из:

— листка бумаги с рукописным текстом;

— клочка карты одной из окраин города и его предместий;

— небольшого ключа и ключа чуть побольше на простом проволочном кольце без брелока.

Нестор развернул листок бумаги. Почерк был далек от каллиграфического, буквы весело прыгали вверх и вширь, то нетерпеливо вылезая за пределы ограничивающих строчных линий, то, наоборот, сжимаясь до размеров точки. Нестор невольно улыбнулся, представив себе, как Кир, этот плотный, добродушный, жизнерадостный человек, водит по бумаге стержнем шариковой ручки, прикусив от старания кончик языка. Эта картинка так четко возникла в воображении, что Нестор задумался, не проявляется ли в человечьем облике способность Нага «видеть душой». А ведь Кир мог воспользоваться компьютерным набором и принтерной распечаткой. Было в рукописном письме что-то аристократическое — оно говорило об уважении адресанта к адресату, о некоем особом отношении.

Текст письма гласил:

«Дорогой Нестор!

Искренне надеюсь, что ты читаешь это письмо, сидя в мягком кресле перед телевизором или с кружкой пива за кухонным столом. В любом случае, ты дома, в кругу семьи. А это значит, что писать мне больше не о чем, поскольку все остается в силе. Воскресным утром будь готов к нашей встрече в Центральном управлении Раджаса, как мы и запланировали в субботу в телефонной беседе. Дам тебе выспаться и пришлю проводника часов в десять. Или в одиннадцать.

Если же твоя сегодняшняя ночь прошла не под теплым семейным кровом, то утреннюю встречу придется отменить. Ты нужен мне в состоянии свежем, бодром, в полном, так сказать, всеоружии, на предельном пике своих — мы знаем оба, что немалых, — возможностей.

Поскольку впереди у нас — работа сложная и, я предупреждаю сразу, даже опасная, то позволю предложить тебе временное убежище, где ты сможешь регенерировать силы, израсходованные в трудах на дело Раджаса и на благо Взвеси.

Это небольшой загородный домик. Подъездная дорога к нему пусть и не в лучшем виде, но вполне доступна твоему двухколесному «Змею». Карту и ключи прилагаю.

Отправляйся туда сразу же по прочтению этого письма. Мои маленькие змейки-шпионы оповестят меня о твоем прибытии. Располагайся и жди в гости. Думаю, мы заедем вместе с Семеном. Ничего покупать и готовить не нужно — все привезем с собой.

С неиссякаемым уважением, всегда твой,

Кир».

Нестор бережно сложил письмо Наставника и вернул его в конверт. Разгладил на коленях клочок карты. Красная линия вела от гаражного кооператива (Кир предусмотрел не только конечную, но и отправную точку маршрута), где сейчас находился Нестор, через несколько улиц на знакомую окраину и дальше — за черту города. Линия упиралась в маленький красный крестик.

Нестор благодарно вздохнул. Снова захотелось жить. И снова захотелось спать. Ехать в указанный на карте пункт нужно было минут двадцать с крейсерской скоростью, без надрыва. Пора было собираться. Нестор пошарил в вещевой сумке и откопал среди вещей отдельный кулек с зубной щеткой, пастой и бритвенными принадлежностями. Побриться можно и потом, а вот зубы нужно почистить сейчас.

Нестор скинул с плеч одеяло и встал на ноги, окунаясь в утреннюю промозглую сырость. И в новую жизнь.

Двигатель работал в нагрузку и сильно грелся — скорость в сорок километров в час была для этого мотоцикла некомфортной. Но разгонять «Змея» хотя бы до шестидесяти Нестор не рисковал. Холодное осеннее солнце не успело высушить черный скользкий асфальт. Многочисленные лужи напоминали о вчерашнем дожде. Под лужами таились выбоины. Резина и на переднем, и на заднем колесах успела изрядно подустать и полысеть. Нестор не был признанным мастером двухколесной езды, поэтому плечевые части протектора были стерты при торможениях и поворотах под неправильными углами, что в значительной мере влияло на устойчивость и маневренность мотоцикла. Любое неосторожное движение могло стать причиной падения.

Хоть утренний ветер, проникающий даже под защитную амуницию, и выдул из тела все выпитое вчера, но ему не под силу было вынести из головы все пережитое накануне. Плечи оттягивала назад сумка с вещами, за ручки притороченная за спину на манер рюкзака, — громоздкое напоминание о наступлении холостятского периода жизни. Или о перерыве в периоде семейном. Как посмотреть. Одним словом, Нестор не получал в этот раз особого удовольствия от езды.

Правда, управление не требовало напряженной концентрации — дорога была пуста. Все-таки семь утра воскресного дня. Редкие встречные или попутные машины притормаживали, чтобы не обдать грязью мотоциклиста, не защищенного стальным кузовом от превратностей плохой погоды. Если в автомобилях сидели пассажиры, то они смотрели улыбаясь на «медленного байкера», едущего на впечатляющем конструкцией и раскраской мотоцикле со скоростью мопеда.