песня, так называемая для разогрева, от которой тряслись стены и пол, пытаясь этим скинуть с себя темную краску. На сцене расположился огромный фонарь, меняющий свои цвета и направляющий луч в зеркальный светошар, закрепленный под потолком.

Куча людей, половина из которых пьяные до такой степени, что ноги их ели держали. Мордобоя будет сложно избежать сегодня.

Я посмотрел направо и увидел брюнетку среднего роста, с хвостиками по бокам длиной до низа лопаток. Лицо румяное, глаза как сапфиры. На щеках ямки и совсем чуть-чуть видны женские скулы. В обтягивающей майке с маленьким декольте. Фигура — такие же песочные часы, как у Светы. Узкие синие джинсы, хорошо подчеркивающие ее бедра. Длинные ноги, обутые в кроссовки темного цвета.

— Привет, Крис, — начал я разговор, подходя к девушке.

«До сих пор не могу понять, как эта модель стала девушкой Степы», — снова пронеслись мысли.

— Как дела? — перебил я свои размышления.

— Ну, судя по всему, не лучше, чем у тебя… — с белоснежной улыбкой ответила Кристина. — Вижу, хорошо отдохнул, раз так светишься.

— Да… очень хорошо… — снова заговорил мой второй «я».

— Когда успели уже выпить? — с легкой злостью спросила собеседница.

— Да я шел домой, вижу машину Стаса, решил подойти, поздороваться, а он позвал к себе, вот и выпили чуть, — сказал подходящий Степа и посмотрел на меня жалостливыми глазами, такими, как у кота из мультфильма «Шрек».

«Вот же жук», — продолжали перебивать меня мои мысли.

— Да хватит уже, — сказал я очень тихим голосом себе.

Все удивленно посмотрели на меня.

— Да мысли вслух, вы идите разговаривайте, а мы с Аллой пойдем разогреемся…

***

Мы танцевали с Аллой рядом, как вдруг заиграла песня, под которую я предложил Алле потанцевать в первый раз.

— Повторим? — шепнул на ухо я стоящей рядом девушке.

Алла посмотрела на меня вопросительно, но через секунду приобняла меня как брата. Затем начала разговор:

— Хорошо. А ты помнишь, как мы познакомились?

— Это был наш первый курс, зимой. Я мелкий, даже не знал, что такое отношения, любовь девушки и парня. Но переходный возраст давал о себе знать. И после того как я видел красивую девушку, снизу что-то напрягалось. После эротических снов всегда было очень легко и приятно. В один прекрасный вечер мы с тобой попали на одну маршрутку. В низу живота все заиграло, и я хотел подсесть и познакомиться, робко поздоровался и замолчал. Ты кивнула мне в ответ. И мы начали разговаривать о всяком бреде, типа какая погода хорошая. На остановке мы вышли и попрощались. Увидев мою робость, ты предложила в этот день сходить в клуб, который находится у меня в станице, хоть и не знала, что я тут живу. Я согласился и направился на пересадку. Вечер этого же дня я впервые пошел на дискотеку, чтобы еще раз увидеть тебя вне нашего учебного заведения. Я боялся, что ты меня обманула и не приедешь. Но посмотрев на крыльцо клуба, увидел низкую, стройную девушку всю в белом. Взяв всю свою смущенность в кулак, решился подойти. Вот я рядом и тихо говорю: «Девушка, а как вас зовут?» Странно, не правда ли? Мы ходили четыре месяца подряд в один колледж и на те же пары, только в разное время, и мы до сих пор не знали имена друг друга… Ты повернулась и с улыбкой сказала: «Алла». Я прекрасно рассмотрел твои красивые невинные глазки голубого цвета. Пухлые щечки. Через пару-тройку часов мы уже общались, как давно знакомые товарищи. И вдруг тут заиграла эта песня, — я махнул на колонки, — и подумал: «Либо сейчас, либо никогда». И пригласил тебя на танец. Ты смущенно отвернулась, но дала свою нежную ручку, — закончил я.

Вино ударило в голову. Мы танцевали и с каждой минутой все сильнее и сильнее прижимались. Но тут же Алла оттолкнула меня и сказала:

— Стас, нельзя так. У тебя появилась девушка, и ты в нее влюбился. Не хочу и никогда не буду любовницей. Друзья — значит, друзья. Если вы расстанетесь, тьфу-тьфу, — Алла скрутила губы и сделала ими движения, похожие на те, которые люди делают когда что-то сплевывают, — то я буду твоей девушкой, и никак иначе… — подруга облокотилась на меня.

Обнял свою спутницу и посмотрел на ее лицо, там были слегка заметные слезы. Алла это увидела и так же смущенно отвела взгляд, как это было в первый раз…

Темно-синий свет падал на щечки этой симпатичной девушки. Из-за него слезы ее сверкали на щеках. Она всем видом показывала, что ей очень тяжело принять то, что у меня появилась девушка. Но через боль и страдания пересиливала это.

— Дорогая, если хочешь, можем на время прекратить наше общение… Я же вижу как тебе тяжело..

— Стас, нет. Не хочу из-за эмоций терять тебя, хоть и на время… Пересилю, мы ж с тобой кенты?

— Были, есть и будем…

— Вот и отлично, — обнимая меня, но уже по-дружески, шепотом произнесла она мне. — Стас, когда твои родители приедут?

— Через пару недель, они уехали на море.

— Можно я у тебя переночую? А то я с родителями слегка поругалась и сейчас не хочу попадаться им на глаза.

— Ну, раз так хочешь, то ладно, я посплю в соседней комнате.

С другого конца к нам выдвинулись два силуэта. Когда они подошли ближе, я увидел лицо Степы, на котором ярко выражался какой-то замысел, а его руку держала Кристина.

— Вижу, кто-то помирился? — я задал им вопрос.

— Поговорили, что да как. Решили меняться. У вас, вижу, тоже все хорошо. Не помешали? — ответил Степа на мой вопрос.

— Вовсе не помешали, мы тоже разобрались. Друзья до конца жизни, — с улыбкой ответила Алла. — Что так светишься? Опять какую-то фигню придумал?

— Ну, есть идея. Предлагаю съездить в Архыз старой компанией из четырех, ой, простите, теперь из пяти людей.

— В смысле из пяти? — в наш разговор вклинился нежный, как ангельский, голос Кристины.

— У Стаса появилась подруга, с которой, по его словам, он многое прошел за два дня. Стас, ты ж сможешь с ней договориться? — ответил Степа вместо меня.

— Неплохая идея, я думаю, смогу. Вы пока обсуждайте, — мой телефон зазвонил, — а я выйду подышать…

На улице было как-то прохладно… Ни машин, ни людей. А вдали гасли фонари, что самое интересное, не все сразу, а по одному через одинаковые промежутки времени. Вдали остался светить только один фонарь. Под ним появился силуэт человека ростом примерно выше среднего, в черном плаще и с топором в руке… Он стал