– Странно что? – Горелов скрипнул зубами, да так, что мужик у батареи голову втянул в плечи, а может, просто озноб его донимал.

– Короче, когда Лешка укатил… Мы у подъезда терлись… – Она вдруг смущенно умолкла.

– Чинарики собирали. Чего ты замолчала-то? Бедность – не порок! – изрек мужик и взглянул на Горелова с вызовом. – Потому тот человек нас и не увидал, когда в подъезд вошел.

– Подробности, детали, все-все – до единой мелочи! Во что одет был, как выглядел, высокий ли, хромой ли, одноглазый ли, на чем прикатил, пришел ли пешком? Все!!! Если вы меня заинтересуете – плачу сверх того, о чем договорились!..

Вениамин Белов подготовился к операции под кодовым названием «Помощь Маше» весьма основательно. На работе взял двухнедельный отпуск. Отпустили его с явной неохотой, но возразить не посмели. Человек уже несколько лет не отдыхал, право имеет полное, и не только на какие-то две недели.

– Ты смотри там, работу другую не вздумай искать! А то уйдешь ты в отпуск, глянь – а ты уже на наших конкурентов пашешь за надбавку в тридцать рублей. Лучше у меня попроси, я тебе всегда доплачу! – пошутил (будто бы) главный, но глаза его тревожно забегали.

С таким специалистом, как Белов, расставаться ему не хотелось. Пахал он за троих, а получал меньше, чем любой другой потребовал бы на его месте. А он не требовал! А он продолжал пахать. Романов никаких на работе не заводил, это, как всем известно, отвлекает от дела. Хотя женщины и обращали на него внимание, Белов лишь смущенно улыбался в ответ. Работа – прежде всего. За то и ценили его. Что это он в такое время – и в отпуск запросился? Ладно бы в канун Нового года, это понятно. Ладно бы летом – вопросов нет. А то – в начале декабря он хочет отпуск на две недели. Что-то мутно как-то…

– Вернешься, Белов? – Главный придерживал за самый краешек его заявление и не отпускал, хотя Веня потихоньку тянул лист бумаги к себе. – Точно вернешься?

– Если в живых останусь, вернусь.

– О как! Ты куда, вообще, собрался-то?! – сразу переполошился главный. – На войну, что ли?! Ты лучше скажи! Нет, ты скажи! Я настаиваю!

И как-то так, ловким каким-то административным движением главный заявленьице под своей ладонью и оставил.

– Понимаете… Убили мою подругу.

– Ничего себе! – присвистнул главный, меняясь в лице. – За что? То есть, я хотел сказать, когда?!

– Да уж скоро с месяц. За что?.. Тут ни у кого нет ответа. Девушка была очень красивая, общительная, не стерва злобная вовсе. Причин, чтобы ее убили в самом центре города и белым днем, вообще нет!

– Не грабеж?

– Да что вы! Киллер поработал, – авторитетно заявил Белов, повторив слова Горелова.

– Ничего себе!!! А милиция-то что говорит?

– А ничего она не говорит. Милиции удобно считать, что ее по ошибке убили.

– Да ты что?! Разве так бывает?

– Да, говорят, бывает. Дело в том, что за спиной моей подруги в тот момент стояла другая девушка. Тоже высокая, тоже блондинка, тоже в норковой шубке серенькой.

– Голубой, Белов! Норка не бывает серенькой, она бывает голубой! – недовольно скривил лицо главный.

Он был эстетом в вопросах одежды и подобных неточностей не терпел.

– Пусть так. Ну, из-за всех этих совпадений следствие пришло к выводу, что убить хотели как раз ту даму, что стояла за спиной моей подруги.

– А связь тут где?! Глупость какая-то! Мало ли кто стоял за ее спиной? – заворчал главный, отодвигая заявление на отпуск все дальше от Белова.

– Вот и я говорю – глупость. Но девица… та, что за спиной Маринки стояла, через несколько дней умерла при загадочных обстоятельствах.

– Ах, вон оно что! Ну… Ну, это в корне меняет дело! И ее убийцу тоже не нашли?

– Да вроде бы подозревают одного типа…

Маетно было Белову беседовать об этом с главным. Маетно и неудобно. Никогда прежде дальше рабочих вопросов их общение не продвигалось. Никогда! Ну, зайдет главный к ним в отдел, кофе попьет с ними. Попытается выглядеть демократичным, а они все подыграют. Но четкую грань между подчиненными и руководством ощущали все, и никто никогда не пытался ее переступить. Белов не был исключением, хотя к нему главный и относился всегда лучше, чем к остальным. Ну, пили они и кофе, иногда даже вдвоем. Но дальше рабочих вопросов темы их разговоров не шли никогда.

А тут…

– Ну! Подозревают же кого-то, Белов! Зачем тебе-то туда соваться? – обрадовался главный, и заявление плавно перекочевало в папку с бумагами. – Ну! Что сидим-то? Иди, иди работай! Отпуск попозже возьмешь. Скажем, под Новый год, а? Я не против, Белов!

Хитрый! Он – тип очень хитрый и дальновидный. Понимал, конечно, что, если ценный сотрудник уйдет на две недели в самый канун праздников, возможности трудоустроиться на новую работу в это время у него практически не окажется никакой. Многие фирмы закрыты для посетителей в это время. Свои итоги все подбивают.

– Ну! Что еще? – Главный поднял темные глаза на бестолкового Белова, продолжавшего ерзать в кресле напротив него.

– Так заявление же… Мне ведь очень нужно… Вот так нужно! – И Вениамин приложил ребро ладони к кадыку, стукнув по нему пару раз.

– Нет, ну ты же сам сказал, что убийцу нашли?

– Подозревают пока только.

– Это ничего не меняет.

– Меняет. И многое, – с тяжелым вздохом обронил Белов, поняв, что без подробностей тут не обойтись. – Понимаете… Подозреваемый – это…

– Понял, – тоже вздохнул главный и нехотя полез в папку, медленно потянул за кончик листок с каракулями Белова. – Друг твой?

– Нет.

– А кто же тогда? – Выдергивание листка из папки приостановилось. – Родственник?

– Нет.

– А кто же, кто?!

– Новый муж моей бывшей жены! – выпалил, словно с обрыва спрыгнул, Вениамин и полез в карман за носовым платком, чтобы вытереть обильно вспотевший лоб.

– О как!!!

Пауза, в течение которой главный пристально рассматривал Белова как некое небывалое существо, грозила затянуться надолго.

– Ты… Ты что же, хочешь помочь ментам упрятать твоего соперника за решетку? Или наоборот?!

– Наоборот, – поежился Вениамин.

Сразу ему стало стыдно из-за того, что главный угадал кое-какие его мерзкие мыслишки, время от времени посещавшие его по вечерам. Вчера, например, вечером именно так он и рассуждал.

А с какой это стати он должен помогать этому гадкому Алексу? Что ему-то, Вене, в его освобождении от подозрений? Какой с того прок? Он-то как раз, наоборот, заинтересован в том, чтобы Алекс сел надолго, если не навсегда. Маша тогда останется одна и…