Миранда была бывшей проституткой, ей не исполнилось и четырнадцати, когда папаша продал ее в ночные цветы. Того, что девочке пришлось пережить, я даже рассказывать не хочу. Хотя она считала, что ей еще повезло, потому что ее мадам не была ни живодеркой, ни последней выжигой и не мешала целеустремленной и умной девочке в свободное от «работы» время учиться ремеслу у старой акушерки, пользовавшей весь квартал.

Миранда оказалась не только способной и умной, но еще и упорной. Она раз за разом, наплевав на насмешки и предвзятое отношение «чистеньких» граждан, ходила сдавать экзамен на помощницу акушерки в городской департамент. И раз за разом ее планомерно и злорадно валили те самые «благопристойные» граждане, которые вечером не брезговали посетить улицу Ночных Цветов и насладиться телом какой-нибудь девушки.

Миранда сжимала зубы и шла зарабатывать на следующий экзамен — да-да, это удовольствие еще и стоило недешево. Короче говоря, ее упорство порядком разозлило одного подонка, который сам начал работать в квартале, спал и видел, что скоро старуха выйдет на пенсию и вся ее клиентура перебежит к нему. И понятно, если бы Миранда получила лицензию, эта радость ему бы не светила — девушки скорее пошли бы к знакомой лекарке, да еще и той, которая не кривит брезгливо нос при виде «падших женщин».

И этот козел решил подставить «потаскушку», раз и навсегда избавившись от конкурентки. Миранде дико повезло, что именно в тот день я тоже приехала к зданию департамента в образе вдовы Морето. И я своими глазами видела, как какой-то оборванец подбросил кошелек в сумочку Миранды. Поэтому, когда поднялся крик и девушку попытались арестовать, прекратила безобразие, выступив свидетельницей.

А потом утешала насмерть перепуганную перспективой каторги лекарку, выпытала у нее всю историю и, сжав зубы, отправилась вместе с ней на экзамен, заявив, что хочу присутствовать и удостовериться, что добрые горожане поддержат желание раскаявшейся грешницы встать на путь честного труда.

Короче: лицензию Миранда в тот раз получила. А потом… в карете, поблагодарив, спросила меня, от кого я прячусь и не нужна ли мне помощь. Девочка много разных переодеваний и масок повидала в жизни, поэтому раскусила меня довольно быстро.

Не знаю сама, как вышло, слово за слово, не в один день — Миранда стала помогать нам в приюте, — но я ей все рассказала. Ну то есть рассказала историю Натали, конечно. А она поведала мне о своей жизни. И… короче, у меня на Земле были подруги. А теперь есть и в этом мире.

— Так получилось, — осторожно начала я. — По делам пришлось побывать на приеме в посольстве Лондрии. А как бы я туда попала? Посольство под магическим куполом, пройти можно только через главный вход, то есть нужно приглашение. Пришлось попользовать мужа. Представляешь, он меня даже не узнал!

Отпивая из чашки глоток за глотком, я рассказала Миранде, как весело прошел мой вечер, особенно расписала в красках карабканье по решетке с внешней стороны здания. Над Даниэлем похихикали. Про дела я умолчала, а Миранда и не думала расспрашивать.

— И чем я тебе могу помочь? — серьезно уточнила Миранда.

— Стряпчего можешь порекомендовать? Нужен ушлый и честный. Я имею в виду, пусть задирает гонорар до небес, но он должен работать на меня, а не подыгрывать герцогу.

— Хм…

Миранда погрузилась в размышления. Крутила в пальцах чашку, пока кофе не остыл окончательно. Только тогда она вынырнула из раздумий, залпом допила напиток, поморщилась и пояснила:

— Сахар на дне остался, не размешала.

— Есть кто на примете?

— Даже двое, но насчет второго я не уверена. Он пожилой, зубастый. Давно его единственную дочь похитили, и спасти ее он не успел. С тех пор в память о ней он помогает девочкам в беде, девочкам вроде меня. Но я сомневаюсь, что он согласится тебя поддержать. Ты ведь не жертва насилия.

— А второй?

— Помог жене лавочника с разводом, отсудив для нее половину имущества, сам забрал треть от ее доли. Это жирно. Насколько я поняла, ему плевать, кто его клиент, хоть прислужник проклятого бога. Он будет до победного конца отстаивать интересы клиента.

— Пожалуй, годится. Лучшего мне все равно, как я понимаю, до утра не найти. Миранда, знаешь его домашний адрес?

— Прости, только адрес конторы.

— О, по крайней мере, мне не придется разыскивать его по всему городу.

Попрощавшись с Мирандой, я поторопилась к конторе. Пусть сейчас она закрыта, буду ждать. И есть крошечная надежда, что мне удастся узнать домашний адрес крючкотвора.

Извозчик тяжело вздохнул, но слова не сказал — я оплатила ночь по тройному тарифу.

Миранда жила к северу от центра, юрист — на юго-западе, пришлось ехать почти через весь город, дорога заняла почти час. Убаюканная покачиванием экипажа, я задремала, даже несмотря на выпитый у Миранды кофе. Меня разбудил извозчик, громко постучавший в стенку и гаркнувший, что мы прибыли.

Я выбралась на улицу, и вот тут меня ждал приятнейший сюрприз. Контора крючкотвора занимала первый этаж двухэтажного здания, и второй этаж явно был жилым. Чтоб мне лопнуть, если хозяин заведения не живет прямо там. Я потерла руки. Уверена, щедрый гонорар компенсирует побудку в такое раннее время. Еще даже не рассвело, да и вообще, если смотреть на небо — самая настоящая ночь, несмотря на то что восток потихоньку начинает сереть. Ну а что поделать? Я должна нанять стряпчего раньше, чем это сделает Даниэль, утро герцога сегодня начнется с визита моего поверенного, иначе пожалею.

Я подошла к крыльцу, на пробу дернула дверь конторы — закрыто. Молоточка или колокольчика не предусмотрено. Скорее всего, потому, что днем в них нет нужды — клиенты просто входят беспрепятственно, а в приемной их встречает секретарь.

Отступив на шаг, я задрала голову. Кричать? Но мне нужен конкретный юрист, а не вся улица. И вообще, шуметь, когда все спят, некрасиво.

Сбоку послышался скрип колес и тонкое стеклянное звяканье. Я повернула голову — так и есть, в узкий проход между конторой и соседним зданием сворачивал мальчишка-молочник со своей тележкой. Такие вот пацаны-подростки часто подрабатывают, развозя молоко с ферм по клиентам как раз очень рано поутру. Это означает, что ему отопрут заднюю дверь, служанка возьмет бутылки и отдаст взамен пустые. В более престижных кварталах молоко и пустую посуду просто оставляют на крыльце, но здесь, я думаю, хозяйка не рискнет. Район средненький, не клоака, но и не благополучная зеленая окраина для богатых бюргеров или средней руки дворян.

Воспользоваться подвернувшимся шансом — это, похоже, стало моим вторым именем. Если кто-то и удивится, отчего прилично одетая молодая дама шныряет по узким задворкам, где двое не разойдутся, а края тележки молочника задевают стены соседних домов, то это его проблема.

У меня все получилось. Жалко немного парнишку-молочника и почти такую же молоденькую горничную — я перепугала детей чуть ли не до полусмерти, вынырнув из предрассветной тьмы, как Черный Плащ, тот самый, который «я смерть, я тьма, я придурок в крашеной простыне». Моя «простыня» была магически качественная, поэтому меня и не замечали, пока я не явилась, вся такая прекрасная, посреди крошечного заднего дворика.