грязи, но чайку это не беспокоило. Птица решительно приблизилась к затянутому москитной сеткой окну и вытянула шею. За сеткой я заметила Рори и Финна, которые моим собачьим глазам показались не рыже-белыми, а сероватыми. Я инстинктивно держалась на небольшом расстоянии, слушая, как Дай-Дай обращается к котам:

«Добрый вечер, господа. У меня для вас важные новости…» – И чайка издала пронзительный крик.

Теперь я поняла, что языки собак и птиц немного отличаются. Из крика Дай-Дай я расшифровала только половину, но этого было достаточно, чтобы представить себе остальное.

Очень прямолинейное и совсем не приятное «остальное».

Ни один кот, даже самый покладистый, не вынес бы такого отвратительного оскорбления. Лежащие на подоконнике Рори и Финн, однако, не шевельнулись. Неужели они оба слишком сыты и довольны, чтобы обижаться на неприкрытую грубость? Но откуда тогда этот низкий рокот?

«Оставьте… это, – невнятно промурлыкали они. – Пусть…»

У них словно не было сил. Коты замолчали и тупо уставились перед собой. И это мои давние знакомые, дерзкие хулиганы?!

«Одно можно сказать точно: мопс и кошки ведут себя одинаково, – мрачно заметил Заяц. – И я вовсе не хочу сказать, что их мозг в данный момент напоминает яблочное пюре».

«Их всех лечит миссис Сильвертон, – сообщила я. – Но какой бы гадкой она мне ни казалась – я просто не могу представить, что врач будет кормить своих пациентов успокоительным в таких дозах!»

«Не можешь? – вмешалась Дай-Дай. – Тогда ответь на один вопрос. Как ты думаешь, почему я больше не лечусь в вашей клинике?»

«Потому что ты сбежала», – ответила я. Дай-Дай расправила здоровое крыло.

«Ошибочное суждение, двуногое существо с пушистой шевелюрой. Женщина с гадкой улыбкой запихнула меня в маленькую клетку, отнесла подальше от клиники и бросила. Да-да, меня, такую симпатичную! Поэтому я думаю, что эта женщина способна на всё».

Я испуганно всхлипнула. В собачьем обличье я совершенно отчётливо ощутила: миссис Сильвертон делает что-то не то. До сих пор я отгоняла эти подозрения, чтобы Нана могла спокойно поправляться – но как быть теперь, если животным угрожает опасность?

Словно прочитав мои мысли, Заяц повернулся ко мне, наклонил лохматую голову и посмотрел на меня очень серьёзно, как никогда не смотрел прежде.

«Послушай, пушистик, – медленно произнёс он, – все большие двуногие считают, что миссис Сильвертон можно доверять. Но ты не хуже нас знаешь, что это не так. А теперь тебе и подавно должно быть ясно: нужно срочно что-то предпринять».

Глава 21

Мы шпионим

–Не-ет! – Ной схватил подушку, как будто хотел бросить её в меня. – Ты превращалась, пока я тут спал?! – Покачав взъерошенной головой, он уставился на меня.

Мучаясь угрызениями совести, я присела рядом с Ноем на корточки. Колени моих пижамных штанов были в пятнах от травы и грязи, а рукава мокрые, потому что для обратного превращения я воспользовалась ведром с морской водой. Но в данный момент меня это не волновало.

– Извини, – сказала я. – Всё произошло ужасно быстро, и я даже не успела тебя разбудить.

– Плохая собака, – сказал Ной. – Фу.

Не выдержав, я улыбнулась:

– Ты ведь давно хотел это сказать, правда?

– Правда. – Теперь уголки губ Ноя тоже дёрнулись вверх, и он примирительно шлёпнул подушкой по моему плечу. – Ладно, подведём итог. Во-первых, если ты не спишь и не так уж расстроена во время превращения, то вполне можешь запомнить всё происходящее. Во-вторых, тебе нравится валяться в овечьем навозе. В-третьих, наше пугало, похоже, прописывает пациентам что-то гораздо сильнее витаминов.

– Давай вычеркнем овечий навоз, пожалуйста, – попросила я. – Но ты прав, всё именно так. Мистер Мёрфи и коты очень изменились – стали такими уравновешенными и расслабленными! И нам действительно нужно выяснить, что миссис Сильвертон им дала.

– И прямо сейчас, пока она не явилась на работу. – Ной вскочил, влез в свой любимый чёрный свитер и повернулся к двери. Потом вдруг снова остановился и пристально посмотрел на меня. – Здорово было? – тихо спросил он. – Я имею в виду – в собачьем обличье. Я вспомнил, как иногда завидовал Туку, потому что тот мог так быстро бегать. – При воспоминании об умершей собаке его глаза, казалось, немного потемнели, и у меня к горлу подкатил ком.

– Да, – призналась я. – Это было удивительно, восхитительно и потрясающе. Хотелось бы, конечно, лучше контролировать сам процесс – чтобы не гадать всю жизнь, где проснёшься на следующее утро или чем занимался ночью. Русалки правы – быть фукой страшно.

– Не так страшна фука, как ветеринар, который превращает своих пациентов в безвольных меховых кукол, – Ной коротко коснулся моей руки. – Но мы обязательно что-нибудь придумаем. И решим все проблемы. Одну за другой.

Я поморщилась.

– Хочешь сказать – будем решать их по мере поступления? – процитировала я девиз миссис Сильвертон, подражая её проникновенному голосу.

Ной вздрогнул.

– Плохая собака, – повторил он и бесцеремонно потянул меня за собой.

Пока мы шли по тёмному двору, я удивлялась, что совсем не чувствовала усталости. Заяц отказался покинуть своё любимое место у камина, чтобы присоединиться к нам. И не удивительно: ведь вчера вечером мы несколько часов бегали по улицам. Тем не менее при виде ветеринарного кабинета я почувствовала прилив энергии. Я не бывала здесь с первого дня приезда миссис Сильвертон на Патч-Айленд, и теперь чувствовала себя незваной гостьей. По шее даже побежали мурашки, как будто миссис Сильвертон могла наблюдать за нами из «Грэхам Инн».

В отличие от меня, Ной, казалось, ничуть не колебался, входя в невысокое белое здание. Не раздумывая, он открыл дверь и нащупал выключатель – но в следующую секунду замер:

– Боже мой – какие перемены!

Ничего не понимая, я протиснулась мимо него и тоже остановилась, в изумлении округлив глаза. Нана специально устроила всё так, чтобы можно было полностью сосредоточиться на животных. Перед приёмной стояло только несколько стульев, на которых лежали журналы о животных, а ещё была полка с игрушками и лакомством для особенно беспокойных пациентов.

Однако теперь комната больше напоминала роскошную студию для занятий йогой: место журналов заняли брошюры о здоровом питании, вместо пакетов с лакомствами на полке стояли баночки с кристаллами, автоматический освежитель воздуха каждые несколько секунд испускал аромат роз, а в одном из углов плескался комнатный фонтанчик. Стены же были украшены фотографиями животных, все с блестящим мехом и выпученными глазами, лежащих в идеальных позах на подушках. Фотографии сопровождались надписями вроде «Здоровая душа живёт только в здоровом теле» или