– И что – взяли? – поинтересовался Старыгин.

– Нет, у них, понимаешь, спирта не хватило… а то ещеслучай был – прибыли мы с мужиками на рыболовецкий сейнер «Мучительный», вышлив море – а тут как раз шторм сорок с половиной баллов… натурально, капитан впанике, у боцмана морская болезнь…

– Извините, Владимир! – перебил Старыгинхудожника. – Вообще-то главный редактор газеты поручил мне поговорить свами на другую тему. Нам стало известно, что вы стояли у истоков отечественногоавангардного искусства, в частности – сюрреализма…

– У истоков? – перебил его Синдерюхин. – Уистоков – стоял. Стоять у истоков – это мое творческое кредо. Только с этимавангардизмом и сюрреализмом я никогда и ничего не имел. Мне лично МарксэнВиссарионович, председатель Союза, так говорил: «На тебя, Владимир, всегдаможно положиться, потому что ты всегда стоишь у истоков, но никогда не имеешьничего лишнего. Особенно с этим авангардизмом и сюрреализмом».

– Как же так? – расстроился Старыгин. – А мнеговорили, что вы – автор нескольких картин, с которых, можно сказать, началсясюрреализм в нашей стране. Это картины, на которых изображены виды Петербурга,среди которых вольготно расположились фантастические чудовища – огромные рогатыежабы, осьминоги с кабаньими головами, усеянные глазами рыбы и птицы…

В глазах Синдерюхина мелькнул испуг. Он опасливо покосилсяна дверь, потом на окно. Затем подскочил к Старыгину и выкрикнул страннымвысоким голосом:

– Ничего не знаю, начальник! Первый раз слышу! Ты мнекакое дело шьешь? Володька Синдерюхин никогда, а ежели чего – так это все врут!Кого хочешь спроси!

– Владимир, вы меня с кем-то путаете! – проговорилСтарыгин, невольно отстранившись. – Я не из правоохранительных органов, яиз газеты «Современное искусство». Наша газета далека от политики и бизнеса, мыдаже рекламы почти не печатаем. Нас интересует только история отечественнойживописи. Так вот, если вы не являетесь автором картин, о которых я говорил,может быть, вы знаете, кто их автор?

Синдерюхин явно паниковал.

Тогда Дмитрий Алексеевич решил применить старый, проверенныйспособ.

– Если вы дадите мне интересную информацию, я поставлюпод статьей вашу фамилию рядом со своей и справедливо разделю с вами гонорар…

Синдерюхин блеснул глазами и облизнулся.

– Гонорар – это хорошо… – проговорил онмечтательно. – А вот фамилию не надо, фамилию – это ни к чему… а вотгонорар… А нельзя ли получить небольшой авансик в счет этого гонорара?

– Это будет зависеть от того, насколько интереснуюинформацию вы мне предоставите!

Вполне понятно, что Старыгин не хотел платить за кота вмешке. Тем более что неизвестно – есть ли этот кот. Правда, поведениеСиндерюхина говорило о том, что ему что-то известно.

– Интересную, не сомневайся! – заверил художникСтарыгина. – Будешь доволен! Ну, если не аванс – так хотя бы бутылкуможно? А то у меня в доме буквально все кончилось! А мне нужно несколько граммводки исключительно в медицинских целях…

Старыгин посмотрел на хозяина в сомнении. Может быть, поддействием водки он разговорится и выложит все, что ему известно о злополучныхкартинах. С другой стороны, алкоголиков развозит от небольшой дозы спиртного, итогда из Синдерюхина не вытянешь никакой информации… кроме того, ужасно нехотелось вторично подниматься по крутой лестнице на седьмой этаж…

– Смотри, мужик – тебе решать! – проговорилхудожник решительным тоном. – Если хочешь что-то узнать – неси водку, аиначе – наше вам почтение, у меня важные дела имеются! Ко мне вот-вот заказчикдолжен прийти, большой, между прочим, человек, директор кладбища! Так чтосмотри…

– Ладно. – Старыгин решил, что ради ценнойинформации стоит второй раз совершить нелегкое восхождение к вершинамискусства, и отправился в магазин, взяв с Синдерюхина слово никуда не уходить иосвежать свою память, чтобы к возвращению «корреспондента» она была в рабочемсостоянии.

Оказалось, что купить водку в районе обитания Синдерюхина нетак просто: по дороге попадались исключительно модные бутики и ювелирныемагазины. Кому пришло в голову открывать такие заведения в продымленном изагазованном заводском районе, трудно понять, но факт оставался фактом.Наконец, пройдя три или четыре квартала вдоль маслянистого и зловонного канала,Старыгин увидел магазин с загадочным названием «Минисупермаркет». Судя по размеруи ассортименту представленных товаров, он был скорее мини, чем супер, но водкатам, конечно, была.

Дмитрий Алексеевич купил бутылку какого-то довольноприличного алкоголя и вышел из магазина. У самого выхода его схватил за локотьсутулый тип в поношенном пиджаке и проговорил задушевным голосом хроническогоалкоголика:

– Я извиняюсь, вам компания не требуется?

– Обойдусь! – ответил Старыгин, вежливо, но сильновысвобождая руку из цепких пальцев алкоголика.

– Какой вы грубый и бессердечный! – вздохнул алкоголик. –Неужели вы один собираетесь употребить всю эту бутылку?

Старыгин не удостоил его ответом и поспешил обратно к домухудожника Синдерюхина: с людьми вроде него нужно ковать железо, пока горячо, ипо возможности не отходя от кассы.

Подойдя к дому Синдерюхина, Дмитрий Алексеевич судовлетворением отметил, что лужа перед подъездом, где прежде отдыхал сильновыпивший Григорий, пустует: видимо, его энергичная супруга сумела придать емувертикальное положение и вернуть в лоно семьи.

Обходя опустевшую лужу, Старыгин шагнул в сторону… и тут нато самое место, где он только что стоял, с глухим отвратительным звуком что-тообрушилось.

Дмитрий Алексеевич инстинктивно отскочил, затем резкоразвернулся… и увидел нелепо и страшно разметавшееся по тротуару человеческоетело.

Правда, после полета с большой высоты и удара о тротуар внем осталось очень мало человеческого. Руки и ноги безвольно раскинулись встороны, как у тряпичной куклы, лицо разбито и залито кровью…

Не было никаких сомнений, что этот человек мертв.

Старыгин почувствовал легкую тошноту и головокружение,естественные при таком близком соседстве со смертью. Он отступил еще на шаг иневольно представил, что было бы с ним, окажись он чуть ближе к месту падения…

И тут он увидел рядом с разбитой головой засаленную,утратившую форму бескозырку.

Преодолевая отвращение и страх, Старыгин еще раз взглянул намертвеца… поношенные тренировочные штаны, одна нога босая, на второй чудомудержалась резиновая галоша…

Всякие сомнения пропали: это был почетный сталевар и моряк,зверолов и колхозник Владимир Синдерюхин.

Вокруг уже начали собираться зеваки, в маленькой толпекурсировали самые достоверные сведения и самые невероятные слухи о только чтослучившейся трагедии.