Я прошла по нему до шоколадных гардин и потянула за перевитой шнур, а потом распахнула стеклянные двери. Ветерок залетел внутрь вместе с ароматом цветов из сада. Уф, так немного лучше!

– Ты знаешь, что по местным негласным правилам распахнутые двери означают, что дама не прочь поразвлечься? – просветил меня муж, показывая слугам, куда ставить наши сундуки.

– Пусть весь дворец считает меня последней распутницей, иначе умру от жары!

– А вот я ничего не имею против распутной женушки, – мурлыкнул Кас, потеряв интерес к багажу.

Прижав меня к себе, он вдруг подарил нежный, даже трепетный поцелуй. Легкий, будто касание теплого ветерка, он даже отбил желание возмутиться, выскользнув из объятий мужа.

– Ты такая красивая, Эля, – шепнул он, заглянув в мое лицо. – Даже жаль, что сейчас нет времени тебя немного пособлазнять!

– Почему нет времени? – полюбопытствовала я, потом спохватилась и добавила, – не то чтобы настаивала, конечно, на продолжении, просто интересно!

– Потому что по правилам этого проклятого этикета мы, как близкая родня, должны тут же явиться в бальную залу, чтобы присутствовать при появлении короля и быть ему представленными.

– Ясно, – задумчиво протянула я, раздумывая над тем, удастся ли улучить момент и отдать монарху мое прошение.

Я чувствовала, как тубус с ним касается ноги, покачиваясь в секретном креплении под юбками.

– Но у меня будет множество возможностей поискушать тебя после этого, – мурлыкнул Кассиан. – И я ими непременно воспользуюсь, а сейчас идем!

***

Дворец нежился в объятиях яркого солнца, бездумно сияя и переливаясь, как юная красавица, которой незачем забивать свою прелестную головку всякой ерундой, ведь ей по праву рождения уготована великолепная судьба. Вокруг журчали фонтанчики, бродили павлины с длиннющими хвостами, похожими на сложенный веер, над благоухающими цветами порхали бабочки.

Но куда ярче были разряжены гости. Широкая аллея из деревьев с бело-серебристыми листьями благодаря женским платьям напоминала реку, переполненную самыми разными красками.

Вся эта шумная толпа втекала во дворец через центральный вход, а мы последовали за ними. Внутри все буквально захлебывалось роскошью, что было ожидаемо. Первое время я еще удивлялась, глазея по сторонам, но когда миновали анфиладу комнат, поднялись на второй этаж и попали в бальную залу, уже малость подустала от этого.

Так я думала, пока ноги не ступили на пол, от которого отскакивали золотые отблески. Стены почти сплошь были покрыты зеркалами. Отражая друг друга, они создавали иллюзию бесконечности пространства, которое убегало в разные стороны, заливая все вокруг светом тысяч свечей.

Золотая лепнина и тончайшей работы резьба по дереву, покрытая сусальным золотом, отражалась в натертом до блеска паркете, сияя и переливаясь, как и гости, с важным видом шествовавшие по нему. Но всех затмила невеста короля.

Фариана появилась наверху, на лестнице третьего этажа, и все замерли, вначале, разумеется, дружно ахнув – а как же иначе? Невозможно было сказать, какого цвета ее платье. Кружева невесомым плетением ласкали нежный стан первой красавицы королевства, создавая обманчивое впечатление, что под ними голое тело. Корсаж отсутствовал, тонкую талию обнимали ажурные цветы, отделанные самоцветами.

Их узор плавно стекал на атласную юбку, ниспадающую до середины голени пышным бутоном, отливая и золотом, и серебром, и легким розовым всплеском одновременно. Стройные ножки, приоткрытые подолом, длина которого, можно быть уверенной, войдет в моду уже завтра, трепетно обнимали туфельки, усыпанные крошевом из драгоценных камней.

Сама она, похожая на диковинную статуэтку, раскрывалась, будто бутон прекрасного цветка, вырастая из всего этого великолепия. Приоткрытые плечи молочной белизной могли соперничать со снежными пиками гор. Черные волосы – ведь Фариана по отцу была драконицей, сияли, будто в них запутались солнечные зайчики.

Длинная изящная шея подчеркивалась высокой затейливой прической, над которой служанки, наверное, корпели не один час, вплетая в нее по одной редкие золотые жемчужинки и еще более дорогие нити из редчайших камней.

Но все это меркло, когда ты касался взглядом лица этой несравненной красавицы. Тонкий овал, достойный кисти лучших художников, которые стояли в очередь, чтобы написать портрет невесты короля. Легкий румянец, будто первый мазок рассвета на безмятежно сонном небе. Пухлые губки бантиком. Небольшой носик – говорят, стоит ей его сморщить, как венценосный жених тут же меняется в лице и спешит наказать того, кто расстроил его драгоценную невесту.

Она была прекрасна, но все же истинным украшением девушки являлись глаза. Непроглядно черные, огромные, с поволокой, сияющие как черные бриллианты в опушке роскошных ресниц, они, видимо, и стали теми омутами, в которых без вести утонул наш монарх, едва увидев суженую.

Они не расставались с момента первой встречи. Об их любви шепталась вся страна – ведь в то время король еще был женат. Сначала в шепотках сквозило неодобрение, но потом, когда он овдовел, подданные сменили гнев на милость – наверное, всем хотелось верить в сказку, в которой есть место неземной любви, ведущей прямиком к трону. Удачное сочетание, не находите?

***

Дав придворным время рассмотреть себя во всей красе, героиня этой сказки начала медленно спускаться к нам, простым смертным. Делала она это на редкость грациозно и выглядела такой беззащитной, что даже мне захотелось выйти вперед и протянуть ей руку, чтобы девушка не оступилась, или, и того хуже, не упала.

Но для этого у нее имелся свой верный паж – Его Величество. Фариана вложила свои тонкие пальчики, унизанные перстнями, в его ладонь и, помедлив, сошла с последней ступеньки. Красивый спектакль был удостоен бурных аплодисментов, и на губах дивы появилась благосклонная улыбка. Кажется, ей нравится, как и многим красивым женщинам, производить впечатление и приковывать всеобщее внимание – конечно же, восхищенное.

Церемония представления знати своему суверену утомила всех и, повинуясь недовольно взмахнувшему рукой монарху, невеста которого явно заскучала, оказалась прервана посередине. Венценосная чета двинулась к богато накрытым столам, не обращая внимания на попытки придворных льстецов завладеть их вниманием.

Парочка была поглощена друг другом, это сразу становилось очевидно. Им больше нравилось кормить друг друга разными деликатесами, перекидываясь шуточками, нежели обращать внимание на гостей.

– Ежкин бобрик, – мрачно констатировала я, осознав, что вручить королю прошение будет очень и очень непросто.

А может, и попросту невозможно. Ведь главное в этом трюке не засунуть свиток в царственные руки, а заинтересовать монарха, уговорить прочитать и задуматься. Но именно этого он делать и не хочет, ему куда больше нравится кушать черешенку и пироженки из рук невесты.