Теперь хищники. Их растительноядная добыча изменилась, и неудивительно, что и тероподы пережили собственную драму, когда на смену юре пришел мел. Появилось множество разновидностей мелких плотоядных, причем некоторые начали экспериментировать с необычными диетами и вместо мяса стали есть орехи, семена, жуков и моллюсков. Одна группа, теризинозавры с когтями-серпами, и вовсе ударилась в вегетарианство. На другом конце шкалы странные крупные тероподы — спинозавры — отрастили гребень на спине, длинную морду с конусообразными зубами и переселились в воду, где стали питаться рыбой, как крокодилы.

Но, как это обычно бывает, когда речь заходит о тероподах, самый интересный сюжет связан с высшими хищниками. Как и их более мелкие собратья, суперхищники на вершине пищевой цепочки тоже немало пережили на юрско-меловой границе. Они мои любимцы, потому что первыми динозаврами, которых я изучал в качестве бакалавра с Полом Серено, — тогда же, когда мы откопали позднеюрского завропода в Вайоминге, — были как раз гигантские тероподы из раннего мела Африки.

В подростковом возрасте я смотрел кино, слушал музыку и ходил на бейсбольные матчи — все как у всех, вот только мой кумир не был спортсменом или актером. Он был палеонтологом. Пол Серено, многолетний исследователь Национального географического общества, экстраординарный охотник за динозаврами, возглавляющий экспедиции по всему миру, и один из 50 самых красивых людей мира по версии журнала People, в выпуске с Томом Крузом на обложке. Я был помешанным на динозаврах старшеклассником и следил за работой Серено, как фанат — за рок-звездой. Он преподавал в Чикагском университете, недалеко от моего дома, и вырос в Нейпервилле, штат Иллинойс, в городке, где у меня были родственники. Местный паренек, который добился успеха, стал знаменитым ученым и искателем приключений, и я хотел быть таким, как он.

Я встретился со своим кумиром, когда мне было 15 лет, на его лекции в местном музее. Уверен, Пол привык встречаться с фанатами, но я резко поднял уровень странности, протянув ему конверт из оберточной бумаги, так туго набитый ксерокопиями журнальных страниц, что он уже не закрывался. Видите ли, в то время я был еще и начинающим журналистом (или, по крайней мере, считал себя таковым) и выдавал статьи для любительских палеонтологических журналов и веб-сайтов нездоровыми темпами. Многие из них были о Поле и его открытиях, и я хотел показать ему то, что написал о нем. Мой голос дрогнул, когда я поздоровался и вручил ему конверт. Было ужасно неловко. Но в тот день Пол был очень добр и после долгой беседы предложил мне оставаться на связи. В течение следующих лет мы встречались еще несколько раз. Мы обменялись множеством электронных писем, и, когда я решил отложить журналистику и начать карьеру палеонтолога, был только один университет, в который я хотел поступить: Чикагский, чтобы учиться у Пола.

В Чикаго мою заявку приняли, и осенью 2002 г. я поступил. Во время Недели первокурсников я встретился с Полом и попросил его дать мне возможность поработать в его лаборатории окаменелостей, где изучали его новейшие сокровища из Африки и Китая и в ходе препарирования взгляду открывались совершенно новые динозавры. Я был готов на все — хоть полы мыть и полки протирать. К счастью, Пол направил мой энтузиазм в другое русло. Он начал с того, что научил меня описывать и консервировать окаменелости, а затем в один прекрасный день преподнес сюрприз. «Не желаете ли описать новый вид динозавра?» — спросил он, подводя меня к ряду шкафов.

Передо мной раскинулись, ящик за ящиком, окаменелости динозавров из начала и середины мела, которые Пол и его команда недавно привезли из Сахары. Лет десять назад, после завершения успешных экспедиций в Аргентину, в ходе которых были найдены примитивные динозавры герреразавр и эораптор, Пол переключил внимание на Северную Африку. В то время об африканских динозаврах мало что было известно. Еще в колониальный период европейцы провели несколько вылазок и нашли интригующие ископаемые в Танзании, Египте и Нигере, но, когда колонизаторы ушли, с ними ушел и интерес к сбору окаменелостей. К тому же одни из самых важных африканских коллекций, собранные немецким аристократом Эрнстом Стромером фон Райхенбахом из отложений начала и середины мела Египта, были утрачены. Они находились в музее всего в нескольких кварталах от нацистской штаб-квартиры в Мюнхене, и в 1944 г. коллекции уничтожили бомбы союзников.

Когда Пол обратил внимание на Африку, ему пришлось довольствоваться несколькими фотографиями, редкими опубликованными отчетами и несколькими костями в тех европейских музеях, которые уцелели во время войны. Однако это его не остановило. В 1990 г. Пол совершил разведывательную вылазку в Нигер, в самое сердце Сахары. Ископаемых оказалось так много, что они с командой возвращались туда в 1993 г., 1997 г. и потом еще несколько раз. Это были нелегкие поездки — экспедиции вполне в духе Индианы Джонса, часто продолжавшиеся по несколько месяцев, и им мешали то нападения бандитов, то гражданская война. В 1995 г. они сделали перерыв и затем поехали в Марокко. Там тоже нашли целый клад костей, в том числе великолепно сохранившийся череп гигантского хищника под названием кархародонтозавр, название которому дал еще Стромер по неполному черепу и скелету из Египта, которые были среди ископаемых, испепеленных в Мюнхене. В общей сложности африканские экспедиции Пола принесли около 100 т костей динозавров, многие из которых так и лежат в хранилищах Чикаго, ожидая изучения.

Динозавров, которых не поместили в хранилище, описывают в лаборатории Пола, их он и выложил передо мной. Некоторые принадлежали странному завроподу под названием нигерзавр, настоящей машине для всасывания растений, у которого сотни зубов скомпонованы на передней кромке челюстей. Было несколько удлиненных позвонков рыбоядного спинозаврида зухомима — костей, которые поддерживали высокий гребень вдоль спины. Рядом лежал шершавый грубый череп хищника под названием ругопс, который, вероятно, ел падаль не реже, чем охотился.

Среди окаменелостей попадались не только динозавры. Там хранился череп длиной с человека, принадлежащий 12-метровому крокодилу саркозуху. Пол, который всегда умел работать на публику, прозвал его SuperCroc. Лежали кости крыльев большого птерозавра и даже несколько черепах и рыб. Все эти ископаемые происходили из пород, сформировавшихся через 10–15 млн лет после начала мелового периода в дельтах рек и у берегов теплых тропических морей, окаймленных мангровыми лесами, когда Сахара была не пустыней, а болотистыми джунглями.

Я во все глаза смотрел то на одну окаменелость, то на другую, список персонажей расширялся с каждым открытым ящиком, и вдруг Пол выбрал одну из костей — часть морды огромного хищного динозавра, с виду размером почти с тираннозавра. В том же ящике были и другие остатки: кусок нижней челюсти, несколько зубов и сросшаяся масса костей задней части черепа, которые окружали мозг и ушные отверстия. Пол рассказал, как обнаружил эти образцы несколько лет назад в пустынной части Нигера под названием Игиди, к западу от пустынного оазиса, в красных песчаниках возрастом от 100 до 95 млн лет. Они похожи на кости кархародонтозавра из Марокко, но совпадение было не полным. Он хотел, чтобы я выяснил различия.

Мне было 19 лет, и тогда я впервые попробовал себя в роли детектива, выясняющего личность динозавров. Эта работа опьяняла. Остаток лета я провел, изучая, измеряя, фотографируя кости и сравнивая их с другими динозаврами. Я пришел к выводу, что кости из Нигера действительно очень похожи на марокканский череп вида Carcharodontosaurus saharicus, но различий все же хватало и черепа не принадлежали к одному и тому же виду. Пол согласился, и мы подготовили научную статью, в которой описали нигерийские окаменелости как нового динозавра, близкого родственника марокканских видов. Мы назвали его Carcharodontosaurus iguidensis. Это был альфа-хищник влажных приморских экосистем Африки в середине мелового периода, 12-метровый, весом в 3 т зверь, царивший над всеми другими динозаврами, которых Пол добыл в Сахаре.