– Очко в вашу пользу. Вы этим и займетесь. Но днем нам нужно будет тайком улизнуть из дома: некий незнакомец явился на улицу Фонтен и оставил для меня послание. Оглядываясь назад, я трепещу от страха, что Таша его прочла. Инициалы меня заинтриговали, вам они ни о чем не говорят? Этот субъект является ко мне домой, ссылается на знакомых – значит, он человек из нашего окружения.

Жозеф озадаченно пробежал глазами письмо. В том, что это дело рук Фредерика Даглана, у него не было никаких сомнений. Но как признаться шурину, что он собственноручно запустил волка в овчарню?

– Ф. Л., Ф. Л., нет, я не понимаю кто это может быть.

«Но почему не Ф. Д.?» – спросил он себя и решился на дерзость.

– Сами виноваты, раздаете свои визитки кому попало. Например, глухой старухе, живущей по соседству с Ихиро.

– Верно, – признал Виктор, – но на визитках указан лишь адрес книжной лавки, домашнего там нет.

– Мы не можем пропустить эту встречу, но оборот, который приняли события, рекомендует отправиться на нее вдвоем.

– Хотя эта неожиданная эскапада не всем придется по душе, – предрек Виктор.

Они вынырнули из подвала в тот самый момент, когда по винтовой лестнице спустилась Джина. Ее одежда, обычно безупречная, была немного смята, в ней наблюдалась некоторая небрежность, а распущенные волосы лишь подчеркивали усталый вид.

– Твоя мигрень улеглась? – спросила она у Кэндзи.

Разрываясь между желанием покорить мадемуазель Миранду и потребностью пребывать под защитой Джины, он, в конечном счете, определился в пользу жены.

– Сегодня я чувствую себя совершенно разбитым. Сердцебиение, головокружение…

– Это все жара. Тебе нужно отдохнуть. Мели приготовит тебе зеленого чаю.

– Воду не дали?

– Нет, но у нас есть запасы минеральной.

– Я не уверен, что смогу вечером выполнить свое обещание и пойти в Большой дворец. Извинись за меня перед Таша, – невнятно произнес он, бросая разгневанные взгляды на Виктора с Жозефом, приклеившимся к бюсту Мольера.

– Ты прав, ложись в постель и часок поспи, – одобрительно сказала Джина, вытирая лоб.

Кэндзи разгладил морщинки на лице жены и ощутил от этого поднимающуюся в груди волну нежности. Коротко кивнув головой – одновременно Джине, мадемуазель Миранде и своим партнерам, – он поднялся по лестнице.

«Вот черт, – подумал Виктор, – нас загнали в угол».

– У меня нет ни малейшего желания доставлять вам в такой момент неприятности, но мы с Жозефом должны…

– Провести экспертную оценку одной библиотеки, знаю я ваши сказки, – с улыбкой закончила за него Джина, – не волнуйтесь, я и одна справлюсь, но чтобы к закрытию были здесь.

– Чтоб мне с места не сойти, – заявил Жозеф.

«Да будьте благоразумны, – подумала она, – в какую очередную ловушку вы лезете?»

– Что вам угодно? – агрессивно бросила Джина мадемуазель Миранде.

Задрав нос, Жозеф вовсю строил из себя храбреца у касс Большого колеса, хотя в глубине души отчаянно трусил. Что можно будет возразить Дафне, если она попросит его совершить подъем на высоту в сто шесть метров в одной из этих украшенных зеркалами кабинок? От одной мысли о панораме, предлагаемой храбрецам, у него начинала кружиться голова. Хотя аттракцион заработал еще в прошлом году и его посетила уже не одна тысяча посетителей, он не подходил к нему и на пушечный выстрел.

– И что на людей находит, что они все хотят взлететь над доброй старушкой землей? – спросил Виктор, словно читая мысли шурина.

– Это все из-за птиц, для слабых умов они всегда играли роль соблазна, ведя их прямо к катастрофе. Тому свидетельство – Икар, чья воздушная колесница камнем рухнула вниз. Но я не вхожу в число тысячи шестисот придурков, которые приняли для себя это дьявольское изобретение.

– Что-то вы заговорили, как Ихиро.

– Я буду сопротивляться! – заявил Жозеф.

– Сопротивляйтесь, но не переусердствуйте.

– Кому холодненького?

– У меня в горле пересохло, поэтому я на какое-то время избавлю вас от своего присутствия, – бросил Жозеф, направляясь к торговцу прохладительными напитками, осаждаемому стайкой ребятишек.

Виктор устроился в отдалении под сенью сада, оккупированного нянями, ландо и военнослужащими в увольнении, и стал смотреть на зевак, плативших по франку за право усесться в кабине, взмывавшей вверх без единого толчка. Только бы Алису никогда не охватил соблазн совершить этот подъем! Тут его кто-то похлопал по плечу и зашептал на ушко:

– Не злитесь, Легри. Упаси меня бог искать ссоры с моим ангелом-хранителем.

Виктор повернулся. Кто он, этот турист в светло-бежевом перкалевом костюме и с итальянской соломенной шляпой на голове?

– Пройдоха-леопард и говорит: «Прекрасный месяц май, когда же ты вернешься?»

– Фредерик Даглан? – прошептал Виктор.

– Это я был вчера у вас, ваша спутница жизни поистине очаровательна. Ее зовут Таша, не так ли?

Жозеф бросился вперед, грозя Фредерику указательным пальцем. Этот идиот вот-вот его выдаст! Даглан поспешил добавить:

– Успокойтесь, я не переступал порога.

– Но почему вы подписались инициалами Ф. Л.?

– На самом деле меня зовут Федерико Леопарди, как известного поэта. Воровство у меня в крови. Я краду, шарю по карманам, беру все, что плохо лежит. К тому же общество представляет собой джунгли, где большие всегда пожирают маленьких. Я взял на вооружение замечательный девиз: Свобода и Равенство. Что же касается Братства, то… Ваши логические умозаключения, господа, позволили мне порвать с весьма нехорошим прошлым. Это было в 93 году…

– Помните акции «Амбрекса»? – бросил Жозеф Виктору, отчаянно подавая за его спиной знаки Даглану.

– На память я не жалуюсь, Жозеф. У вас что, пляска святого Витта?

Кончиком трости Фредерик Даглан чертил на песке аллеи круги.

– Легри, вы женаты?

– Да, и у меня есть дочь.

– Вашему постоянству можно только позавидовать! У вас в друзьях был какой-то японец, если не ошибаюсь, господин Мо… Нет, имени его я не помню.

– Кэндзи Мори, теперь мы партнеры.

– Как он поживает?

– Отлично, он тоже остепенился.

– Когда-то вы оказали мне услугу, теперь настала моя очередь. Эта записка привела меня в такое смятение, что я, презрев все опасности, назначил вам эту встречу.

Он протянул Виктор послание, найденное в бумажнике Энтони Форестера.

– Мне пришлось потрудиться, чтобы расшифровать эти каракули. Но, поломав голову, я все же добился успеха, а адрес, упомянутый в этой бумаге, пробудил во мне воспоминания. Мне припомнилось, что ваш партнер – азиат, как и жертва убийства неподалеку от театра Гренель, о котором писали в газетах.