Тулей подумал, кивнул:

– Да, уже это было бы неплохо. Решено!

– Но пару дней надо взять на раздумья. Для важности.Простой народ… а артане все простые, как муравьи, будут уважать больше.

Скилл с воеводами отправился в корчму при постоялом дворе.Звали и Придона, но Придон только представил это затхлое помещение с запахамикухни, кислого вина и дешевого пива, скривился. В Куябе достаточно чудес, лучшеуж походить по городу.

Аснерд многозначительно заметил, что в корчме не толькопьют, там разный народ бывает, очень разный, но Скилл обнял воеводу за плечи иувел, сказав, что Придону сейчас не до интересов Артании.

Немного пристыженный, Придон вспомнил, что в корчме всегдаможно узнать многое от торговцев, контрабандистов, его спутники умеют совмещатьприятное с полезным, но вдруг с ужасом ощутил, что в этот момент для него всамом деле интересы Артании как-то поблекли.

Он крикнул мальчишке:

– Оседлай коня!

– Господин собирается уезжать?

– Нет, – ответил Придон, – немного поброжу погороду.

Мальчишка удивился:

– На коне?

– Не на козе же, – ответил Придон, он не понял,что удивило малолетнего куява.

Мальчишка торопливо оседлал его жеребца. Придон прыгнул вседло и сразу ощутил себя намного увереннее и сильнее. И потому, что смотрит свысоты рослого коня, и потому еще, что за плечами огромный боевой топор. Кто быни посмотрел, сразу начинает разговаривать уважительно.

Правда, когда выехал за ворота, некоторое время чувствонеправильности не оставляло, но незаметно улетучилось, как сырость на яркомсолнце. Копыта стучат звонко, он на рослом коне поглядывает на всех и на всесвысока, а народ пугливо обтекает его, как зайцы, что страшатся приближаться кольву.

Конь шел бесцельно, Придон очнулся от сладких грез, когдаулочка сузилась так, что ноги в стременах начали задевать стены. Дома с обеихсторон старые, из выщербленных камней, а вместо плит под копытами глухо звенитпростой булыжник. Да и тот либо торчит, как гнилые зубы, либо камни провалилисьв землю, словно в топкое болото.

Встретил двух нищих, еще мальчишки играют в стукалку устены, да на перекрестке с такой же узкой и бедной улицей прямо на земле сидит,прислонившись к нагретой солнцем стене, довольно молодой парень. Придон увиделу него на скрещенных коленях доску с натянутыми струнами, парень сполузакрытыми глазами рассеянно трогал их кончиками пальцев. Он касался струннеторопливо, но звуки рождались нежные, приглушенные, слегка печальные. Придонвздрогнул, в его сердце отозвалась такая же струна.

Конь остановился, навис над певцом, как огромная скала.Певец приоткрыл один глаз, Придон поморщился. Глаза певца красные с перепоя,веки опухли, тяжелые, под глазами мешки. Придон уже придавил конские бока,посылая вперед, но струны зазвучали снова. Рука сама по себе натянула повод.

Словно насмехаясь, певец, не открывая глаз, пощипывалструны, а в груди Придона отзывалось сладкой болью. Почему-то всплыло лицоИтании… нет, оно и не исчезало, но просто наполнилось красками, улыбнулось, еегубы слегка полураскрылись, словно она говорит ему что-то неслышимое.

– Хорошо играешь, – сказал Придон грубо. Онстарался сбросить с себя наваждение. В Куявии все колдуны, все стараютсяодурачить честных артан. – Лови монету!.. А что-нибудь воинское умеешь?..Или только о цветочках?

Он захохотал громко и нагло, как должны смеяться мужчины.Певец подобрал монету, теперь глаза раскрыты, кивнул, хриплый с перепою голосстал подобострастным:

– Мы всё должны уметь, великий воин!.. Иначе кому такиенужны?

Пальцы быстро забегали по струнам. Придон услышал грозныйрев боевых рогов, затем донесся стук копыт, это один всадник, за ним скачетсотня, а вот уже несется неудержимо вся лава, гремит боевой клич, на солнцегрозно блещут вскинутые над головой боевые топоры!.. Вот лязг металла, ржаниераненых коней, яростные крики воинов, стоны раненых, призывы вожаков отрядов,снова рев боевого рога, грохот, крики, звон металла, жуткий свист летящихстрел…

Он втянул голову в плечи, захотелось укрыться щитом от ударасверху, но струны зазвучали иначе, он ощутил, как из-за туч выглянуло солнце,жаркие лучи упали на его обнаженные плечи, ласково согрели спину, уже нетникакого ратного поля, он идет через цветущий луг, сочная трава колышется науровне пояса, всхрапывают сытые кони, над головой щебечет беспечная птаха…

…И вдруг на синее чистое небо с севера быстро двинуласьневиданно черная тяжелая туча. Оттуда бьют молнии, а в земле вспыхивают огни.Стена огня идет в его сторону, он оглянулся в страхе, но с той сторонывздыбилась отвесная каменная стена, уперлась в небосвод так, что там затрещало,посыпались крупные осколки хрусталя. А туча все ближе, огонь торжествующеревет, ветер донес волну жара, закрылся руками, но чувствует, как вспыхиваютброви, горят волосы, а глаза от страшного жара высыхают и лопаются.

Он вскрикнул, отпрянул, едва не рухнул с седла. Конь беспокойнопереступил с ноги на ногу. Видение исчезло, снова сидит на верном артанскомконе, весь дрожит и уже покрылся гадким липким потом, а оборванный певец всетак же перебирает струны, что-то поет на своем языке хриплым пропитым голосом.С губ Придона сорвалось проклятие. Певец оборвал песнь, смотрит снизу вверх.Придону почудилась в глазах певца затаенная насмешка.

– Достаточно ли героическая песнь? – спросил оннегромко.

Придон, все еще вздрагивая, выудил из кармана все монеты,бросил прямо на музыкальную доску. Певец довольно вскрикнул, узнав по блескублагородное золото.

– Ты щедр, великий воин, – сказал певец. – Тыв самом деле щедр!

– Ты колдун? – спросил Придон.

Певец отшатнулся, даже стукнулся затылком о стену.

– Зачем мне эти глупости? – спросил он. В голосепевца Придону почудилась обида. – Я намного сильнее… Зачем мне?

Придон пробормотал:

– Сильнее?.. Что за дурь… Правда, я теперь уже и сам незнаю, где у вас кончается дурь, а где начинается… другое.

Конь послушно двинулся вдоль домов. Придон с усилиемвыпрямился, развел в сторону плечи и выпятил грудь, чтобы солнце красиво игралона широких пластинах мышц. Но в черепе все еще звучали то боевой рог, зовущий всхватку, то змеиное шипение молний, что бьют в землю совсем близко, то совсемнекстати всплывало прекрасное лицо с удивленно вскинутыми бровями.

Бог, мелькнула суматошная мысль. Бог посещает и этого певца.Не может человек говорить… вот так!

Он ездил бесцельно, стараясь убить время, часто задиралголову к небу. Орлы выглядят крохотными крестиками на чистом небе, ястребы,тоже застывшие неподвижно, пару раз заметил настолько медленно плывущие клиньяжуравлей, что надо долго стоять и смотреть, чтобы увидеть, как перемещаются. Нони одного дракона, а, по хвастливым слухам, именно драконы и есть основная мощьКуявии…